Что делать? Вряд ли мне дадут далеко уйти. И что в сухом остатке? Немного. Конечно, можно позвонить в полицию, заявить, что в моей квартире неизвестные, и посмотреть, как полиция разбирается с контрразведкой, а потом – наоборот. Под шумок попытаться незаметно покинуть авансцену, перенести действие на несколько этажей вверх. И что ты получишь в результате помимо морального удовлетворения в виде маленькой мести? Злость на себя. А дальше? Я вздохнул – остается одно, надо уходить. Трое суток отлежаться, тогда накал поисков спадет. Вынуть из тайника запасной комплект документов и уйти в Германию, оттуда морским маршрутом покинуть Европу. Почему морем? Проще. По привычке, по инерции мышления, перекрывают аэропорты, железную дорогу, конечно, автодороги. На морское судно совершенно не обязательно попадать через трап, проходя таможенное оформление. Достаточно залезть в контейнер перед погрузкой. Немного неудобно, нет комфорта первого класса, но потерпеть сутки можно. Потом покинуть его. Деньги творят чудеса. Сто тысяч евро хранятся в другом тайнике на непредвиденный случай. Будь то эвакуация, покупка чрезвычайно важной информации или на «особый период». Попробовать удрать? Достал телефон, кручу в руках, думаю, взвешиваю. Мой побег – лучшее доказательство, что я шпион. Начнут отрабатывать все мои контакты, в том числе и фокус с фотографиями. Я очень гордился тем, как все придумал и провернул. Увы, гордыня – грех.
Много людей видело, как я тогда общался с Таммом. Известна им явочная квартира? Не исключено. Но проверить поездки Тамма не составит труда. Вспомнят опять же Анну – девицу с пониженной социальной ответственностью. Кто познакомил? Я. На месте контрразведки я взял бы подполковника в оборот. Тем паче что включили его в секретную группу. Загонят на полиграф, и все станет ясно. Тамм – агент русской разведки. И это все из-за моего побега. А если я останусь? Арест. Передадут французам и тем самым увезут от Тамма.
Скотобойня? Ну, скотобойня так скотобойня. Там нет прямой связи с русской разведкой. Нет, конечно, какой палец ни уколи, а все равно больно. Но в этом случае получаем минимальные потери. Центр тоже не будет стоять в стороне, молча наблюдая за происходящим. Будут предприниматься попытки для вызволения.
Когда проводил мероприятие по мясокомбинату, то, конечно, была выстроена «легенда», не очень толковая, но какая есть. Нужно еще послушать, что они мне предъявят.
Отчего-то представилось, как металлические браслеты защелкиваются на запястьях. Холодные, ледяные, как будто из морозилки. Я невольно покрутил кистями рук и медленно пошел в сторону подъезда.