– Илона Николаевна, мама, зачем вы так? Сейчас мое сердце разорвется! Конечно, дядя Роберт вас любит! Он жить без вас не может! Разве он может без вас кушать? – Тина от волнения вдруг стала говорить, как свекровь. Отара это всегда забавляло, удивляло и очень трогало. Когда Тина нервничала, волновалась или, наоборот, искренне радовалась, у нее менялись словесные конструкции, в голосе появлялись обертоны, тембр становился ниже на целый тон. Да, она начинала разговаривать, как девушка из маленького грузинского городка, невестка Илоны Николаевны, соседка Лианы, Софико, дяди Сосо, тети Тамары и других обитателей двора, будто и не выросла в столице. Отар смеялся, рассказывая, что когда при первой встрече услышал, как Тина вдруг стала говорить, как его мама, то хотел немедленно сбежать.
– Дочка, скажи моему сыну, что вы мне нужны. Ты мне нужна. Нормальная, ненормальная, любая! Лишь бы ты и Отари были здоровы. Лишь бы были счастливы. – Илона Николаевна расплакалась.
– Мама… – Тина хотела сказать свекрови то, что та желала услышать больше всего на свете, но не смогла. И в очередной раз удивилась, как Илона Николаевна лихо владела жанрами – от трагедии к комедии, через трагикомедию.
– Чтоб мой Роберт мне так про своих родственников рассказывал, как про свои запоры! – воскликнула вдруг свекровь так, будто и не лила горькие слезы минуту назад. – Я все знаю про его простатит и сколько раз он ходит в туалет! Я даже знаю про напор его мочи! Разве я недостойна была узнать про его родственников? Я так обиделась, что решила заболеть мигренью! Пока вы не приедете и я не решу, от чего мне умереть – от радости или от горя, – у меня будет такая мигрень, что простатит Роберта решит, что он не болезнь, а только прикидывается! Я такую боль головы моче Роберта устрою, что у нее такой напор станет, как у нас в новостройках!
Илона Николаевна начала рассказывать. У Роберта, как узнала Илона Николаевна – и Тина предпочла не спрашивать, чем свекровь пригрозила мужу, чтобы выбить из него эту историю, – было два брата. Старший, Зураб, умер от туберкулеза, средний, Серго, считался пропавшим без вести. Отца младший сын Роберт не помнил – тот умер сразу после его рождения. Тогда еще был жив Зураб и Серго не ушел в армию.
Скоропостижная смерть мужа вызвала у матери Зураба, Серго и Роберта, Нинель, разве что легкое недоумение – она чувствовала себя счастливой женщиной и не переживала за свое будущее. Три сына – о чем можно еще мечтать? Но Зураб, первенец, любимый сын, заболел и вскоре ушел вслед за отцом. Нинель так и не смогла принять, что на семейном участке, где похоронен ее муж, вдруг появился еще один памятник. Ее сыну. Ее любимому Зурабу. Нинель считала виноватым в смерти Зураба мужа, раз он забрал себе старшего сына. «Зачем ты его забрал? Ты так решил сыновей разделить? Лучше бы меня забрал, а не сына!» – кричала Нинель на кладбище. Слышать этот крик-стон было невыносимо.