— Опять уходишь? — огорченно проговорила Варвара.
— Ненадолго, к обеду вернусь. — Взглянув в ее сторону, он спросил: — Скучаешь разве?
— Ради воскресенья порадовать тебя хотела.
Тимофей отложил шило, всем корпусом повернулся к жене.
— Что такое?
— Скоро у тебя, Тимоша, наследник будет.
— Сын? — удивился он.
— Постараюсь сына.
— Что же тут хорошего? — Лицо его потемнело. — Находилась к матери? Я так и чуял.
— Твой он, Тимоша…
— Опять виноват. — Он отбросил неподшитый валенок, поднялся с поваленной табуретки. Вокруг его губ пролегли белые складки. — Думаешь, дурака нашла. К кому в деревню бегала? Другого завела, а с этим еще не кончила. — Лесник метнулся к настенному шкафу, выхватил письмо Кондрата. — Это что? Молчишь? Ишь ты, наследником хотела обрадовать!
Варвара схватила пальто и бросилась к двери. К горлу подкатился душный ком, перехватывал дыхание. Ею владела одна только мысль: бежать, бежать, чтобы больше никогда не видеть ни его, ни этого постылого дома.
Он догнал ее у дороги, толкнул…
Варвара не помнила, как привезли в больницу, как тело обернули прохладными мокрыми простынями. Кто-то сходил за ее матерью. В палате шептали о выкидыше. Только позднее поняла, что разговор шел о ней.
Тимофей проведать ее не приходил. А когда она выписалась из больницы, узнала: ушел на финский фронт. Больше не вернулся.
Из армии Кондрат вернулся в сенокос. Не отдыхая, вместе с мужиками на другой же день пошел на луга. Он косил траву, возил сено, стоговал. Варвара его встретила случайно. Шла от колодца с водой, а он прямо к ней вывернулся из проулка.
Кондрат ей показался еще выше и шире в плечах. Скулы обветрились. На щеках и подбородке пробивалась черная щетина. Только глаза остались по-прежнему глубокими, темными, по-детски чистыми.
— Здравствуй, Кондрат! Что не заходишь? — тихо спросила она, опустив на тропу переполненные ведра.
— Некогда. Да и незачем! — коротко отозвался он, не останавливаясь.
Варвара подхватила ведра, заспешила. Услышав за спиной торопливые шаги, Кондрат остановился.
— Так и сказать мне нечего? — Голос ее дрогнул.
Кондрат пожал плечами.
— Вроде этого. Ты же знаешь!.. — Он в упор взглянул на Варвару. В глазах стыл упрек.
Она ощутила, как по ее спине прошел холодок. В голосе послышалось раскаяние:
— Прости меня, Кондрат. Нескладно получилось… — Она хотела пожаловаться ему, как взял ее Тимофей силой, как избивал потом, как часто вспоминала своего Кондрата. Но не смогла. Да ни к чему это было.
— Разрезанное яблоко не прилепишь, — словно сквозь сон, услышала она его голос. — Тебе, Варя, дана жизнь и распоряжайся ею, как знаешь. Я тут ни при чем.