Я полил маслом петли окна с обеих сторон и пропитал их маслом. Потом я опять просунул в щель между обвязками окна и рамой лезвие садового ножа, а также еще и долото и нажал на них.
Окно открылось с такой легкостью, что показалось мне хорошим признаком и я поверил, что немного позднее буду иметь возможность погладить с такой же легкостью бедро герцогини. Никакого треска. Я положил свои приспособления на землю, потом повернулся и проскользнул в окно подвала. Я стал осторожно шарить кончиками ног что-нибудь похожее на ящик или стул.
Это был ящик и он был крепким. Я спустился и подождал пять минут, чтобы мои глаза привыкли к темноте.
Наконец я стал различать предметы и обнаружил в другом конце подвала лестницу. Я стал подыматься по ней, осторожно ощупывая каждую ступеньку. Ни одна не треснула. Наверху лестницы была дверь. Я нагнулся, чтобы посмотреть в замочную скважину. Сюда доходил свет, который, видимо, шел от входа в холл дома. Где-то тихо наигрывало радио. Он вероятно пользовался музыкой, чтобы заглушить, когда надо крики. Радио играло мелодии из "Моя прекрасная леди". С тысячью предосторожностями я открыл дверь. Она не скрипнула.
Я оказался на кухне. Здесь было светлее. Лунный свет наполнял комнату. Я направился к гостиной. Огромный камин занимал середину стены. Два огромных кресла. Это был прекрасный дом. В течение нескольких секунд я смотрел на все окружающее и думал, что не прочь бы иметь подобное помещение. Никто бы не нашел здесь Герцогиню, если бы она бросила свою Мазерати и путешествовала бы на моем Ольдсе. Ей также надо было захватить с собой чемодан. Это была единственная возможность ускользнуть от взоров толпы. Странные мысли мне приходили в голову, но было бы лучше заострить свое внимание на том, что я собирался сейчас делать. Это должно быть для меня весьма необходимым.
Слева от камина поднималась лестница. На ее верху была закрыта дверь, а за ней горел свет, который просачивался через замочную скважину и через щели порога. Парень по радио пел, что готов танцевать со мной всю ночь.
Я стал подыматься с невероятной медленностью и с самой большой осторожностью. Я дошел до половины лестницы и вытянул свой 38. Я был очень доволен, что мне пришла в голову мысль снять ботинки. Я поднялся на последние ступеньки и услышал свист от разрезаемого воздуха.
Мой мозг зафиксировал несколько вещей: первое, что Хенли был умен, гораздо умней и хитрее меня. Второе: предмет, который рассекал воздух, держал он. Третье: это была рукоятка пистолета или деревянная палка. Я надеялся, что эта палка из дерева и хорошо бы из сапана. Сапан мягче остальных пород дерева. Наконец, деталь уже не имел никакого значения, потому что удар обрушился на мой череп, и это произошло так быстро, что я не успел даже повернуться, чтобы выстрелить. Я был совершенно прав в своих предположениях.