Кот запихнул в дыру лапу и активно там пошуровал.
– Стреляли из винтовки. И да, метили в него, скорее всего, специально…
– Почему ты так решил?
– А на кого еще можно охотиться в большом городе? Человеку и обычной пули хватит. А вот для вампира нужно кое-что посерьезнее.
Я поскребла затылок.
– Логично. Хотя, может, он стоял с кем-то рядом и получил в грудь чужую пулю?
– Вряд ли, – пропыхтел кот, продолжая орудовать лапой в ране. – По чистой случайности разрывные пули в грудь никому не попадают. Сердце в клочья. Ребра в кашу. Вот же гадина упрямая… вцепилась – не оторвать! И вообще, если бы метили в кого-то другого, то одним выстрелом бы не обошлись. Были ли бы еще раненые. Как считаешь?
– Наверное, да.
– Уф! – кот с недовольным видом выпрямился и с непонятным выражением уставился на дыру, откуда так ничего и не выудил. – Как же тебя достать?
– Помочь? – предложила я.
– Давай. Только перчатку надень – там немного грязно.
Я фыркнула и, взяв со стола пару перчаток, подошла к столу.
– Ну? И что я должна там найти?
– Пулю. В позвонке застряла, зараза.
Я взяла со стола щипцы, крохотный фонарик и, подсвечивая им, заглянула внутрь бездыханного тела, как спелеолог в пещеру. Увидев сверкнувший на свету металлический блик, приметила расположение пули. Потянулась щипцами. И минут через пять мучений, правда не без помощи кота, вырвала изуродованную, больше похожую на дохлого осьминога, блямбу.
– Вот она, родимая, – удовлетворенно протянул Сан Саныч, когда я положила пулю рядом с раной. Внимательно ее оглядев, он вдруг фыркнул в усы и хорошо поставленным баритоном запел: – Девять граммов в сердце – смотри не слови. Не везет мне в смерти – повезет в любви!
Я от неожиданности даже закашлялась.
– Ну, Саныч… ты даешь!
– А что? – самодовольно облизнулся кот. – Я, между прочим, и романсы сам сочиняю. Хочешь послушать?
Ответить я не успела – в кармане зазвонил телефон. Пришлось снимать перчатки и брать трубку.
– Алло! Юрий Иванович? Что-то случилось? – настороженно спросила я, увидев имя абонента.
– Ольга, ты где? – пророкотал в трубке знакомый голос.
– У меня дела. А что?
– Какие дела? – уточнил шеф. – Ты можешь подняться? С тобой хотят поговорить.
Я мысленно прикинула время и, поняв, что отведенные на встречу семейства Лисовских полчаса как раз прошли, твердо ответила:
– Простите, шеф. У меня консилиум.
– Какой еще консилиум? Где? С кем?
Я в затруднении оглядела выложенное кафелем помещение, два распростертых тела на секционных столах и азартно копающегося в животе вампира кота.
– Сложные пациенты, Юрьиваныч. Сразу двое.