В 1451 году, через 20 лет после казни, Жанна д’Арк была признана добродетельной мученицей. Ее истории – непокорности и добродетели – стали переплетаться. «Спустя пять веков после смерти кем только ее не называли, – пишет Стивен Ричи в книге «Жанна д’Арк: Святой воин» (2003). – Кто-то видел в ней демоническую фанатичку, кто-то – духовного мистика. Она представлялась трагической игрушкой в руках власть имущих, создателем и иконой современного популярного национализма, обожаемой героиней, святой». Жанну любили и ненавидели за одни и те же поступки, одни и те же черты… В 1920 году ее канонизировали, и она присоединилась к женщинам, претерпевшим мученичество за свою чистоту, – святой Люсии, святой Цецилии, святой Агате. Точно так же сегодня мы канонизируем святых поп-культуры, претерпевших мученичество за свой грех.
Переписывание женской истории неизбежно заставляет нас иметь дело с мужскими правилами, которые прежде ее определяли. Чтобы спорить с идеологией, ее нужно признать и озвучить. И в ходе этого вы можете неосознанно укрепить позиции своих противников. Эта проблема постоянно меня мучит. Она определяет журналистику в эпоху Трампа: когда вы пишете статью, выступая против чего-либо, то тем самым укрепляете это, предоставляя ему время и пространство, попросту уделяя внимание.
В 2016 году Сэди Дойл опубликовала книгу «Женщина-катастрофа: Мы их ненавидим, высмеиваем и боимся – и почему». В книге анализируется жизнь и публичный нарратив известных трудных женщин нашего времени: Бритни Спирс, Эми Уайнхаус, Линдси Лохан, Уитни Хьюстон, Пэрис Хилтон. Кроме того, там немало исторических примеров – Сильвия Плат, Шарлотта Бронте, Мэри Уолстонкрафт. Как пишет журнал Kirkus, это «глубокий, вдумчивый анализ», а журнал Elle называет книгу «невероятно ярким рассуждением, с которым нужно ознакомиться всем». Подзаголовок книги отражает внутреннюю неопределенность, порождающую двойственность феминистического дискурса. Кто такие «мы», ненавидящие, высмеивающие и боящиеся таких женщин? Это читатели Дойл? Или феминистки, писатели и читатели, обязаны принять на себя ответственность за всю ненависть, страх и издевательства, порожденные другими людьми?
Свою книгу Дойл называет «попыткой не только понять все стороны женственности, которые мы привыкли держать под спудом, но и дать голос девушке, которая привычно действует в рамках сексистского общества». «Мы» в этом предложении почти сразу же исключает Дойл и ее читателей, а в процессе чтения книги возникает невероятный сплав женоненавистничества и феминизма – и женоненавистник, и феминистка, хотя и по противоположным причинам, хотят исследовать глубины женской деградации и боли. В главе, посвященной Эми Уайнхаус, Уитни Хьюстон и Мэрилин Монро, Дойл пишет: «Гибель женщины-катастрофы становится окончательным заявлением, которое мы хотим от нее услышать. Такие женщины действительно не могут ничего сделать, и не следует поощрять их к таким попыткам». В конце главы про секс (где присутствуют «когда-то хорошая девочка, а теперь распутница Линдси Лохан, разведенная мать-одиночка Бритни Спирс, Кейтлин Дженнер