Ради интереса коснулась резной ножки стола. Пыль из резьбы выскрести – с ума сойдешь. Я пробовала, я знаю. А тут ни пылинки, ни соринки. Какого же труда это стоило? И как проверялось?
Как надо загнать, иначе и не скажешь, свою жизнь, чтобы превратиться в такое? В каких рамках держать, в каких ежовых рукавицах? И главное – зачем?
Сзади раздался кашель. На меня с интересом смотрел мужчина лет шестидесяти-семидесяти, больше всего напоминающий цаплю. Я медленно поднялась, отряхивая платье. Пригляделась к ауре, к одежде, хотя по возрасту здесь должен быть один такой человек. Но мало ли?
Королевский постельничий? Но ведь в лицо не спросишь.
Ладно, попробуем так.
– Здравствуйте, господин барон.
Не угадала, но и не разозлила. Вокруг мужчины светлели ровные, холодноватые тона, серые, голубоватые, мелькали зеленоватые искорки интереса, но мало.
– Добрый день, девушка. Я не барон.
– Но… простите, вы не хозяин дома?
– Я дядя хозяина дома. Господин Вирон.
– Простите еще раз, достопочтенный Вирон.
– Уже простил. Кто вы?
Не рассердился. Это хорошо.
– Я расследователь. – Я предъявила бляху и мило улыбнулась. – Простите за мое любопытство, я увидела восхитительную резьбу по дереву и не смогла удержаться. Сразу видно, что хозяева дома обладают потрясающим вкусом.
Мужчина чуть расслабился. На сухом лице, словно вырезанном из коры, появилась… нет, не улыбка – оно бы треснуло. Но линии становятся чуть мягче.
– Приятно видеть, что юное поколение так чувствительно к красоте.
Ага, чувствительно оно. Особенно я. Как же.
– Что-то подобное я видела лишь в одном доме. И мне сказали, что это Ферван Альский, – развела я руками. – Простите, если оскорбила.
Надо же. Улыбнулся. И лицо не треснуло. Но зрелище… улыбающийся деревянный болванчик. Жуть!
– Вы угадали, юная госпожа. Это именно Ферван.
– Быть не может! Это же безумная редкость!
Мужчина покачал головой.
– Давным-давно наш предок оплатил ему учебу, за что и получил подарки мастера. Есть еще буфет.
– О! Вы мне его покажете? Умоляю… ох, простите, господин. Я веду себя просто недостойно…
Недостойность поведения мне охотно простили и повели хвастаться. А потом я вспомнила о протоколах допроса.
Стоит ли говорить, что брат покойного мужа баронессы с радостью ответил мне на все вопросы. И стоило-то…
Увидев меня рядом со столиком, он подумал: не повредила бы эта нищенка столику. Работа мастера Фервана… Когда все мысли на поверхности, их легко прочитать, легко отреагировать. Это лицо у него невозмутимое, как и следует дворцовым прислужникам, а мысли – мысли разные.
Мне ответили на вопросы, и даже провели по всему дому, чтобы я побеседовала со слугами. И все больше я убеждалась – виновника здесь нет. По– ка – нет.