Век криминалистики (Торвальд) - страница 33

Гальтон торжествовал. Не решена ли таким путем проблема классификации отпечатков пальцев? Не следует ли немедленно предать это гласности? В 1891 г. Гальтон помещает статью в журнале «Нейчер». В ней он говорит и о том, сколь многим он обязан Уильяму Хершелу. Статья не привлекла к себе особого внимания, если не считать того, что после ее выхода в свет вновь объявился Фолдс и заявил, что именно он, а не Хершел является первооткрывателем значения отпечатков пальцев для целей полицейской идентификации. Но Гальтон не придал значения заявлению Фолдса, как, впрочем, и отсутствию интереса к статье со стороны остальных читателей. Борьба за приоритет открытия не входила в сферу его интересов. Его мысли были целиком поглощены сутью предмета. Он работал над книгой, в которой рассматривал вопрос об использовании отпечатков пальцев как способа идентификации. В 1892 г. книга была закончена и в том же году увидела свет. Называлась она «Отпечатки пальцев».

То, что судьба отвела Гальтону определяющую роль в истории криминалистики, было проявлением абсолютной необходимости.

В те дни, когда появилась книга Гальтона, на берегу Темзы уже возвышались два новых больших комплекса зданий с остроконечными фронтонами и крепостными башнями по углам. В них разместился новый Скотленд-Ярд – главная резиденция лондонской полиции.

Если история Сюртэ к этому времени насчитывала восемьдесят лет, то Скотленд-Ярд не мог похвастаться столь почтенным возрастом.

В 1829 г. два первых лондонских полицейских комиссара, Мэйн и Рауэн, заняли под свое бюро помещение в старом здании, примыкавшем некогда к Уайтхоллскому дворцу. Позже лондонская полиция заняла еще один комплекс зданий, в котором ранее останавливались члены шотландской королевской семьи при посещении лондонского двора. Отсюда и произошло название «Скотленд-Ярд» («Шотландский двор»), ставшее впоследствии наименованием английской уголовной полиции.

То, что английская полиция была моложе французской, объяснялось вескими причинами. Многие зарубежные наблюдатели считали и считают чрезмерно преувеличенными представления англичан о значении гражданских свобод. Именно эти представления способствовали тому, что английская общественность в любом виде полицейского надзора усматривала угрозу гражданским свободам. Длилось это до тех пор, пока Лондон в 30-х годах XIX века буквально не поглотила трясина преступлений, насилия и беззаконий. Из-за своеобразного понимания свободы жителями Англии страна столетиями не имела ни публичных обвинителей, ни настоящей полиции, а поддержание порядка и охрана имущества считались делом самих граждан. Возможно, такая точка зрения и оправдывала себя, но только до тех пор, пока граждане были в состоянии не только бесплатно осуществлять полномочия мировых судей, но и для их поддержки нести полицейскую службу. Со временем никто не хотел больше заниматься этим делом. Граждане стали нанимать кого-нибудь вместо себя за плату. Подбирая тех, кто подешевле: инвалидов, полуслепых, бродяг и даже воров. Многочисленные мировые судьи использовали свои посты часто лишь для наживы – брали взятки, занимались укрывательством преступников. Англия не имела своего Видока. Вместо подобных ему в результате столкновения с преступностью рождались отвратительные типы профессиональных доносчиков и «ловцов воров» – самозваных детективов, занимавшихся этим ради наживы, из мести или из жажды приключений. После поимки вора и его осуждения они получали от государства или общины часть суммы налагаемого на преступника штрафа, а в случае поимки убийцы или грабителя им выдавалась премия.