Я не видела, как можно совместить карьеру в области литературы со свободой от привязанностей. Вскоре после того, как я завершила свое пребывание в уединенном буддистском приюте, я на время поселилась в творческом поселке – тогда я еще не оставила надежды вернуться к написанию романа. Я помню, как смотрела на остальных живущих там людей, некоторые из которых еще только начинали писать, как и я, а некоторые были уже признанными мастерами, и думала, что же требуется – разумеется, помимо таланта – для того, чтобы добиться успеха. Ты должен обладать честолюбием, серьезным честолюбием, и если ты хотел написать по-настоящему хорошее произведение, ты должен был иметь высочайшую мотивацию. Ты должен был хотеть превзойти то, что до тебя сделали другие. Ты должен был верить, что то, что ты делаешь, невероятно серьезно и важно. И мне казалось, что все это невозможно совместить с медитированием, когда ты должен научиться сидеть неподвижно и освобождаться от своих ожиданий и надежд. И хотя писательский труд – это вроде бы не состязание, во всяком случае, так предполагается, я видела, что большую часть времени писатели рассматривают его именно так. Пока я жила в творческом поселке, один из находившихся там писателей получил от своего издательства аванс, такой огромный, что об этом написали в «Таймс». В тот вечер за ужином он сказал: «Это значит, что теперь я потерял двух своих последних друзей». Он, конечно, шутил, но я заметила, что когда какой-нибудь писатель становится очень успешным и идет в гору, другие прилагают массу усилий, чтобы стащить его вниз. И мне казалось, что все вокруг больше всего думают о деньгах. Я этого не понимала. Как можно стать писателем, если твоя цель – деньги? Помню, на моем первом занятии по писательскому мастерству наш преподаватель сказал: «Если вы хотите стать писателями, то первым делом вы должны принести обет бедности». И тогда никто в аудитории и глазом не моргнул.
А теперь мне казалось, что все мои знакомые писатели – а среди тех, кого я тогда знала, почти все были писателями – находятся в состоянии хронической неудовлетворенности и томления духа. Люди постоянно накручивали себя из-за того, кто сколько заработал, а кто был обойден вниманием, только и говорили о том, как несправедливо устроен весь литературный мир. Я не понимала, почему все должно быть именно так. Почему все мужчины-писатели так надменны и почему столь многие из них – сексуальные хищники? Почему все женщины-писательницы так злы и так подавлены? Честное слово, мне трудно было их всех не жалеть.