В руках девчонки, одетой только в самое нижнее, все видят нечто!
Это дульнозарядное приспособление для массового поражения превосходящих сил противника, неотъемлемой частью которого является очень крупный калибр. Невероятно крупный.
Абсолютно у всех глаза полезли из орбит и челюсти упали. Из тамбура послышался шорох и топот ног убегающего народа.
– Задрали вы со своими беседами! – прошипела девчонка. – Я, наследная Великая княжна, Элеонора Врангель, – мелкая представилась. – Это «Сверп», – Элеонора представила и своё оружие, по имени. – Малахитовая шрапнель перемешена с артефактами, добытыми в боях, как трофеи! Сейчас дыру сотворю отсель и до головы эшелона! Навылет, мать моя праведная магистретта! Никакая магия не справится, и никакой щит не спасёт! – довела она до всех тактико-технические характеристики и боевые показатели своего Сверпа.
Девчонка подпалила какой-то шнурок и поднесла его к полочке с чёрным порошочком.
Хана! Эта деваха точно выполнит оговоренное.
– Сто-о-ой! – заорал я. – Погодите, уважаемая Элеонорочка.
– Стою, Феликс!
Девушка прислушалась, но выражение лица не поменяла. От неё так и прёт решимостью и готовностью к любым действиям, включая радикальные.
– Элеонора? – я надавил своим спокойствием. – Минуточку, пожалуйста. Ребята ведь не дослушали ближайшие перспективы, как они будут ртуть ладошками в градусники заправлять, и уран совочками собирать в горшочки! А погода будет стоять такая в местах отдалённых от южного полушария, – я добавил проникновения и покосился на бледных парней. – Такая хорошая, что если, выйдя на улицу, рот открыть на пару сек, то зубы замёрзнут и раскрошатся. А из соседей там на сто вёрст – только волки с медведями жить будут. Они же дурашки не понимают этого, – я перевёл взгляд в глубину вагона. – Кто же тут собрался? А тут все с опытом, да с боевым, как некоторые запамятовали, – обвёл я пространство вокруг. – И смертушку повидали, и сами себя проявили, чем и заслужили призывного статуса!
Я резко обернулся и вернул револьвер на место, ко лбу аристократа.
– А какое наказание будет тем, кто жив останется после разборочек? – приступил я к главному пункту своего эмоционального повествования. – Ну же, спроси-ка меня, дорогой мой человек, соколик, мать твою!
Парень вздохнул и сглотнул, а я констатировал журчание в штанах у первого из тех, кто в вагон ворвался.
– Не дури, мы не этого желали, – трезвая мысль донеслась от вельможи. – А этот…
– Обоссался! – я мотнул головой в сторону. – А ещё и опыт боевой? Может, он его купил, чтобы покрасоваться и потом кичиться тяжёлой службой? А сам уж и местечко знает, куда его родичи пристроили?