Ее руки по-прежнему дрожали, пока она очень старательно складывала документ и засовывала его в карман своего голубого кошелька. Она положила свой паспорт и визитку помощника Габриеля, а также свидетельство о браке в один и тот же карман, а затем закрыла на нем молнию.
– Тебе холодно? – Габриель взял ее за руку, чтобы проверить, не замерзла ли Лули.
Она повернулась, крепко сжала его руку и посмотрела ему в глаза.
– Спасибо, – выдохнула она, прижимая к животу кошелек свободной рукой.
– Почему ты плачешь? – Встревожившись, он потянулся к упаковке с разноцветными носовыми платками из ультрамягкого бамбука.
– Потому что… – Ее голос надломился. Она вытерла платком глаза и нос. – Я не знаю, как расплачусь с тобой, но я расплачусь. Я обещаю.
– За что? Это пустяк. – Он приплатил необходимую сумму, чтобы ускорить оформление ее документов, но эти деньги составляли десятую часть того, что его шофер держал в машине на случай непредвиденных обстоятельств.
– Нет, не пустяк. Теперь я не пустое место. – Она обхватила руками кошелек и прижала его к груди, все еще прерывисто дыша. – Спасибо.
Ты утверждала, что ты ценный человек, Лули. Веди себя так, будто веришь в это.
Она действовала, как он ей приказал. Все время. Даже сейчас, когда дизайнеры одежды, чьи имена она узнавала из глянцевых журналов Мэй, вели себя почтительно, приветствуя ее в частном выставочном зале с подиумом.
Лули пришлось подавить недоверчивый смех, поскольку ей предлагали шампанское, икру и даже педикюр.
– Я… – Она взглянула на Габриеля, ожидая, когда он скажет им, что она хочет работать моделью и с ней нужно обращаться как с рабочей лошадкой, а не королевской особой.
– Полный гардероб, – сказал он. – Все виды одежды, включая офисную и вечернюю. Сейчас подберите ей все, что у вас имеется, а остальную одежду пришлите на мой адрес в Нью-Йорке.
– Конечно, месье, – сказала кутюрье, продолжая улыбаться. – Для нас это честь.
– Габриель? – начала возражать Лули, когда женщины разошлись.
– Ты помнишь, что я говорил по этому поводу? – Он постучал пальцем по ее сумочке, в которой лежал телефон. – У моей жены должно быть все только лучшее.
– Я должна отражать твой статус?
– Да.
– Но я почти тебя не знаю. Кто ты на самом деле? – с сожалением спросила она.
– Я человек, который играет по-крупному и принимает только лучшее. – Он коснулся пальцами ее подбородка. – У людей будет куча вопросов о том, почему мы поженились. Дай им ответ.
Его слова пробудили в ней азарт. Она хотела доказать всему миру, что она достойна быть женой Габриеля. И, вероятно, она хотела доказать свою ценность ему самому. И, наверное, самой себе.