Мэри взяла Тима за подбородок и заглянула в его затуманенные от слез глаза.
– Тим, я знаю, ты добрый и сильный человек, и хочу, чтобы именно таким ты был с Дони, стойко переносил невзгоды и печали и не грустил о том, чего нельзя изменить. Обещаешь?
– Обещаю, Мэри, – кивнул Тим с серьезным видом.
– Тогда пойдем в дом, а то я замерзла.
Мэри включила в гостиной большой обогреватель, поставила музыку, которая, она знала, снимет тяжесть с души Тима и вернет ему хорошее настроение. Ее «лекарство» помогло, и вскоре он смеялся и весело болтал, словно ничего не случилось, а потом захотел поупражняться в чтении, и Мэри охотно согласилась.
Когда пришло время идти спать, он вдруг обратился к ней:
– Мэри?
– Да?
Тим повернулся, чтобы видеть ее лицо.
– Когда я плакал и ты меня обнимала, что это было? Как это называется?
Она улыбнулась, потрепав его по плечу.
– Не знаю, есть ли этому название. Полагаю, я тебя утешала. Да, думаю, название этому – «утешение». А что?
– Мне понравилось. Мама иногда так делала, очень давно, когда я был маленький. Но потом она сказала, что я уже большой, и с тех пор никогда меня не обнимала. А почему ты не думаешь, что я уже большой?
Мэри на мгновение прикрыла глаза рукой.
– Наверное, я думала о тебе не как о взрослом мужчине, а как о маленьком мальчике. Но это не важно, большой ты или маленький, если у тебя горе. Пусть ты уже взрослый, но ведь ты был сильно расстроен, верно? Тебе помогло мое утешение?
Удовлетворенный ее ответом, он отвернулся.
– Да, очень. Мне было приятно. Я хочу, чтобы меня утешали каждый день.
Мэри рассмеялась.
– Хотеть, чтобы тебя утешали каждый день, конечно, можно, но рассчитывать на это не стоит. Если что-то делать слишком часто, это теряет свою привлекательность, ты не согласен? Если тебя утешать каждый день, по делу и без дела, тебе это скоро надоест. И не будет нравиться так, как теперь.
– Мэри, но мне нужно, чтобы меня постоянно утешали. Каждый день!
– Вздор! Уймись! Какой ты хитрец, дружок! Все, разговор окончен. Пора спать.
Тим поднялся.
– Спокойной ночи, Мэри. Ты мне нравишься. Ты мне нравишься больше всех, не считая папы и мамы. Ты мне нравишься так же сильно, как папа и мама.
– Ох, Тим! А как же Дони?
– Ну, моя Дони мне тоже нравится, но ты нравишься больше. Ты мне нравишься больше всех, не считая папы и мамы. Я буду звать тебя «моя Мэри», а Дони «моей Дони» больше называть не буду.
– Тим, нужно уметь прощать! Нельзя быть таким жестоким и эгоистичным! Ты хочешь, чтобы Дони думала, будто я заняла ее место в твоем сердце? Пожалей сестру, прошу тебя. Она очень расстроится.