— Какие девушки? — глаза караванщика забегали, — со мной нет никаких девушек!
— Я вижу, что сейчас их с тобой нет! Однако ещё совсем недавно они ехали с тобой, и я желаю услышать, куда они подевались! — Керт повысил голос, начиная злиться.
— Я не понимаю, о чём вы говорите, почтеннейший! Я простой купец…
— Врёт он, господин! — неожиданно вмешался стоящий рядом с купцом крупный коренастый воин, вооружённый большим полуторным мечом, — он продал девушек, о которых вы спрашиваете, работорговцам.
— Не слушайте его, уважаемый, этот человек не знает, что говорит! — заверещал купец, однако Керт, уже не обращая внимания на купца, достал из кармана амулет, вызвал изображение девушек и спросил у воина:
— Это они?
И, получив утвердительный ответ, переспросил:
— Как их имена, знаешь?
— Одну, беленькую, зовут Селена, а ту, что с короткими каштановыми волосами — Линнея. Они сёстры, но старшая у них Линнея…
Тут речь воина перебил Играм, с отчаянием проговорив:
— Да, я действительно продал девок работорговцам, но у меня не было выбора — среди бандитов были маги! Если бы я не сделал этого — в рабство взяли бы всех нас! Для девок так и так ничего бы не изменилось, а я своим решением спас жизни не только себе, но и своим людям, откупившись всего двумя. Кстати, девки всё равно не жильцы — они убили двух магов.
— Спасибо, воин, ты сильно мне помог, — коротко поклонился воину Керт, и, обратившись уже к Играму, с угрозой сказал:
— Молись, купец, чтобы с девочками ничего не случилось. Ты продал их в рабство, и мир может посчитать, что ты причинил им ущерб — тогда дни твои сочтены. Лучше бы ты пошёл в рабство вместе с ними — возможно, прожил бы подольше.
— А при чём тут мир, уважаемый? Девки даже не маги!
— Не будь так уверен в этом, человек! И мой тебе совет — придя в Асуру, заверши все свои дела, раздай долги и напиши завещание. Возможно, смерть уже идёт по твоим следам и дышит тебе в затылок…
И с этими словами юноша развернул перед собой серебристый овал портала и сразу же шагнул в него. Портал, пропустивший одинокого путника, тут же схлопнулся, оставив купца Играма наедине со своими мыслями…
* * *
Путешествие пешком, да ещё и в кандалах, сёстрам не понравилось — сковавшие руки браслеты соединялись между собой слишком короткой цепочкой, состоящей всего из нескольких звеньев, и идти, постоянно держа руки впереди, было неудобно. Ещё неудобнее оказалось переставлять ноги так, чтобы сковывающая ножные браслеты цепь не цеплялась за траву и лежащие на дороге камни — приходилось слишком высоко поднимать ноги, и при ходьбе девушки сильно уставали. Да и сама цепь оказалась не слишком длинна и не позволяла делать широкие шаги — работорговцы явно экономили на металле и абсолютно не заботились об удобстве передвижения своего живого имущества. Идя в плотной колонне таких же, как они сами, рабов, девушки едва поспевали за идущими впереди людьми, а стоило им хотя бы ненамного отстать, как на спины девушек опускались длинные кожаные кнуты конных надсмотрщиков, зорко следивших за тем, чтобы ни один раб не отстал и не потерялся. В первый же час пути, натерев браслетами кандалов щиколотки ног до крови, сёстры хотели было возмутиться и отказаться идти пешком — ходьба в оковах доставляла слишком много мучений, — как происшествие, случившееся прямо на их глазах, отбило у них всякую охоту к выражению неповиновения. Одна из плетущихся рядом с ними рабынь, или больная, или слишком сильно уставшая, отказалась идти дальше и безвольно опустилась на землю, закрыв голову руками. Зачем она закрыла голову — стало понятно буквально через несколько мгновений, когда подлетевшие к женщине охранники начали избивать её кнутами, требуя подняться и продолжить движение. Судя по тому, что бурыми полосами запёкшейся крови были покрыты спины большинства рабов, подобный метод воздействия на непокорных был чрезвычайно популярен среди работорговцев. За несколько минут спина женщины стала представлять собой одну большую кровавую рану, а сама женщина, не в силах даже сидеть, упала на землю и сначала содрогалась от ударов, а потом вообще замерла в неподвижности. Нанеся ещё несколько ударов по неподвижно лежащему окровавленному телу, надсмотрщики зацепили женщину верёвкой с привязанным к ней крюком за оковы на ноге и, закинув другой конец верёвки, заканчивающийся петлёй, на луку седла, потащили тело вслед за караваном на верёвке. Некоторое время Линнея, украдкой бросая короткие взгляды назад, наблюдала, как тело рабыни, поднимая пыль и подпрыгивая на кочках, тянется за лошадью надсмотрщика… Больше мыслей выразить неповиновение у сестёр не возникало.