В самой Византии собственно литературное развитие проходило по трем основным линиям. Во-первых, это была светская литература, ориентировавшаяся на античный риторический идеал и включавшая также сочинения по философии, исторические труды высокого жанра, исследования по филологии и естественным наукам и т. п. Во-вторых, существовала и оказывала влияние на соседние народы церковная литература (вместе с близкими ей в идейном и стилистическом отношении хрониками, начинавшимися от сотворения мира). В-третьих, была еще и низовая светская литература, близкая к фольклору, к которой можно отнести и византийский героический эпос. Каждой из этих линий соответствовала тенденция к своей языковой норме. В каждой из этих линий по-своему господствовал особый канон, чем могла повышаться действенность византийской литературы как школы более молодых литератур. Понятие канона меняется при переходе от одной линии к другой. Для первой линии — это канон антикизирующего традиционализма; для второй — канон церковного «благообразия»; для третьей — канон фольклорной условности. Поэтому в Италии, в славянских и отчасти в закавказских странах разные писатели и художники видели перед собой не одну и ту же Византию. На ренессансную культуру Италии влияла преимущественно первая линия. Православному ареалу была известна по преимуществу вторая линия, отчасти — третья («Дигенис Акрит»).
Иногда, особенно по отношению к народам, в культуре которых ренессансные процессы были прерваны внутренними или внешними причинами, трудно точно установить, как складывалась ситуация, дававшая толчок этим процессам в культуре. Из соседей Византии одна Италия да отчасти Далмация с конца XIII в. вступили на многосотлетний путь успешного ренессансного развития, результаты которого не могли быть изжиты позднейшей рефеодализацией.
Ренессансное культурное развитие, обусловленное определенными экономическими предпосылками, не предполагает некую идеальную общественную ситуацию. Идеал гармонического человека не был до конца осуществим вне того идеала гармонического общества, который складывался у гуманистов Возрождения, а этот последний нигде не был воплощен в жизнь. Развитие ренессансной культуры проходило в более или менее ожесточенной, но постоянной борьбе. В известных условиях ренессансная культура могла, опираясь на складывавшиеся национальные интересы и на поддержку народа, продержаться века в противостоянии реакционному или становившемуся все более реакционно-сковывающим государству. Это видно на примере живописи, поэзии, романа, а особенно драмы в Испании XVI и XVII вв. В Испании, где со второй четверти XVI в. буржуазное развитие все замедлялось и оттеснялось, а с середины того же века королевская власть и церковь создали неслыханный аппарат угнетения и подавляли любое свободное слово, сложился самый смелый и на известном уровне самый свободный театр в тогдашнем мире. Опорой испанского гуманистического искусства стала комедия, народная непосредственно — социологически-функционально, по типажу, языку, по острословию грасьосос, обращавшаяся с подмостков прямо к широкой массе зрителей, и народная опосредствованно — как выразитель национальной энергии и национальных интересов. Комедия была трудно уязвима и ввиду ее способности, характерной для искусства Возрождения, передавать гуманистическое содержание всей структурой, драматической и речевой, без обращения к формулам логического ряда, которые были необходимы Эразму или Гуттену, Мору, Доле или Вивесу, но за которые их могли заставить расплачиваться на плахе или на костре. Перед комедией с ее заданным карнавально-развлекательным характером, доходчивостью и общепризнанным правдоподобием, что не исключало задач воспитания новых людей, отступало и Габсбургское государство. Провал королевских запретов театра обнаружил практическую, так сказать, «прагматическую» народность испанской ренессансной культуры, сохранявшую свое значение и в XVII в. Когда Филипп II и его наследники предпринимали попытки уничтожить театр, в стране возникало своего рода идейное «двоевластие»: нация, как это констатируют правительственные документы, больше не повиновалась королю, и запрещение под угрозой всенародного возмущения приходилось снимать.