— Он сожалеет о сказанном, — перевёл Григор его невнятное бормотание.
Палач, усмехнувшись, потрепал оппонента по плечу и ласковым шлепком огромной ладони придал ему правильное направление движения. Тот упал за стол и, переведя дух, приложился к бутылке.
— Даже подраться не получилось, — сокрушённо сказал Палач, разливая спирт, — давайте, что ли, по третьей, за тех, кто…
Все встали, встал и Илья, ему тоже было кого помянуть, хотя бы тех, кто сходил с ним в злополучную экспедицию. Выпили, не чокаясь. Илью развезло ещё сильнее.
— Мне, пожалуй, хватит, — сказал он, отодвигая стакан.
— Да ты пей, не бойся, как упадёшь, я тебя отнесу в номер, а блевать, если что, с крыльца, — Палач был на удивление оптимистичен.
— Всё равно, пропущу пару раз, — блевать с крыльца ему не хотелось.
— Дело хозяйское.
По мере того, как закуски подходили к концу, официантки ставили на стол новые блюда и уносили старые. Кнут даже поинтересовался у Григора, хватит ли денег? Тот утвердительно кивнул и сообщил, что хватит даже на завтрак и опохмел.
В зале заиграла музыка. Живой оркестр, если можно так назвать одинокого старого скрипача и средних лет даму, худую и с нездоровым лицом. Скрипач играл, она пела. Слов никто не понимал, но голос был приятный и в ноты она попадала. За неимением лучшего, вполне приятная музыка.
Выпили ещё по одной. Илья окончательно расслабился и откинулся на спинку стула. Всё окружающее виделось, словно через толстое стекло. Звуки стали глуше, зато за мелодичным пением он стал различать речь людей. Толку от этого было мало, языка он не понимал, но и интонация о многом могла сказать.
Дальнейшие события он запомнил плохо. В зале кто-то пытался плясать под скрипку, в дальнем углу вспыхнула драка, которая тут же угасла, поскольку оба драчуна были мертвецки пьяны. Палач посадил певицу себе на колени и пытался с ней петь дуэтом, получалось плохо. Во-первых, пели они на разных языках, а во-вторых, голос Палача напоминал рёв медведя, страдающего сильнейшим запором. Попутно пулемётчик шарил своей огромной рукой по телу дамы, тщетно пытаясь отыскать грудь. Кнут и Григор сидели на противоположном конце стола и о чём-то тихо беседовали. Док, отгородившись от мира тёмными очками, снова подключился к космосу. Остальные члены группы о чём-то спорили, временами наполняя рюмки. Потом наступила темнота.
Утро выдалось тяжёлым. Нет, похмельем Илья по-прежнему не страдал, но выспался плохо, голова была тяжёлой, кроме того, нестерпимо хотелось пить. Он встал с кровати, но тут же упал. Ноги наступили на что-то мягкое. В окно пробивался слабый свет зимнего солнца, который позволил рассмотреть, что на полу лежит огромная туша пулемётчика. Его можно было принять за труп, если бы не оглушительный храп, от которого тряслись стены. С соседней кровати поднялся Араб, скривился, поглядев на свет, но решил всё же встать. Вместе с Ильёй они вышли из номера и спустились вниз в поисках туалета, где можно было справить нужду и умыться. Сельский сортир они нашли во дворе, а комната для умывания нашлась за кухней.