— Ехал Грека через реку, — Нестеров в привычном темпе прошелестел по помещению и присел на одно колено около Грека, — а рак Греку цап. — Он схватил уголовника за нос и повернул пальцы.
— Ух, — воскликнул Грек. Из глаз его брызнули слезы.
— Чего плачешь, Грека? Не рыдай, не надо, — хмыкнул Нестеров и вдавил своими стальными пальцами какую-то точку у ключицы вора. Грек на этот раз вскрикнул гораздо громче. — Ох, какие мы нежные, — хмыкнул Нестеров и пережал еще какую-то точку. На этот раз Грек заорал благим матом. — Да не волнуйся так, Грека, мы тебя не больно зарежем. Мы же не садисты какие…
— Сволочь легавая!
— Может быть, и сволочь, — добродушно согласился Нестеров.
— Пользуешься тем, что у меня руки скованы, капитан.
— А ты что, побоксировать хочешь? — обрадовался Нестеров. — Так я тебя сейчас раскую. Давай.
Он так сжал руку Грека, что в ней что-то треснуло.
— Если бы у тебя мозгов сколько мышц было… — буркнул Грек.
— А если бы у тебя мозги были, ты бы с нами сразу договорился и не доводил бы до крайностей, Грека. Не то через реку не переплывешь. — Нестеров встал и уселся на табурет.
— Как-то давно я под Челябинском срок мотал. Зона бардачная была, по первому времени «авторитетов» не слушали, А потом еще из Грузии вагон «отмороженных» прислали. В Грузии у них в камеру черную икру носят и «матрешек» водят, вот боссы ментовские и решили их Севером поучить. Черные наглые, без тормозов, надумали, что они за главных будут. Меня на разбор вытащили. Я один, а их семь человек. С финарями. А у меня одна заточка в руках. Я им сказал, что они завалят меня, но сперва трех-четырех с собой унесу. И они отступили, щенки. А почему? Потому что поняли — меня дешевыми номерами не проймешь. Если надо — я умру.
— Легенда о доблестном рыцаре Айвенго, — хмыкнул Пашка.
— Напрасно смеешься, мусор. Меня даже администрация в зоне не трогала. Знали — не стоит.
— Наслышаны, как ты две зоны на бунт поднял, — кивнул Пашка. — Только тут расклады другие. Тут игры кончились. Если ты играешь без правил, то и мы туда же. Неужели не понял?
— Я все сказал.
— Тогда не обижайся.
Пашка схватил Грека за ворот пиджака и сдавил горло. Грек захрипел. Через несколько секунд его глаза закатились и он потерял сознание.
— Пашка! — крикнул я.
— Не тужи, жить будет.
Пашка взял чайник и выплеснул содержимое Греку в лицо. Грек закашлялся и приоткрыл глаза.
— На первый раз повезло, — Пашка нагнулся к нему. — В другой раз не повезет.
— Отвали…
Полчаса Грек держался, изредка зло отвечая на наши миролюбивые замечания. Потом Пашка сказал: