На низком столике зазвонил телефон. Лупакову меньше всего хотелось брать трубку. Наверняка звонят с работы. Не могут обойтись без него и дня. Или это Светлана, будет просить сходить в магазин… Не брать трубку. Но Лупаков не мог себе такого позволить. Мало ли, может, нужный звонок… Он встряхнул бутылку, со вздохом капнул в кофе еще несколько капель коньяку и взял трубку.
— Лупаков слушает, — тоном командира производства пророкотал он.
Голос на том конце провода не был вежливым и учтивым. Наоборот, он был нахальным. Лупаков с детства не выносил развязных субъектов. А этот субъект был еще и незнакомым.
— Григория, привет из «старой крепости».
— Откуда? — не понял Лупаков.
— Из-за колючей проволоки. Официально — следственного изолятора номер один.
— Вы ошиблись номером, молодой человек.
Лупаков повесил трубку. Внезапно вспотевшие ладони оставили на пластмассе влажные следы.
Телефон зазвонил вновь. Лупаков смотрел на него, как на приготовившуюся к атаке гремучую змею. Раздумывал, брать или не брать трубку. На пятом звонке он снял ее.
— Слышь, фраерок, еще раз повесишь трубку, я обижусь, и ты сильно пожалеешь.
— Не угрожайте.
— А кто угрожает? Я растворюсь в тумане, и ты меня больше не увидишь. Останешься один на один со своими проблемами.
— Я никого не знаю ни в какой крепости.
— Зато тебя там знают. О тебе там помнят. И тебя там ждут… Да не боись, Григорич, там сейчас неплохо. Нормы хавки повысили, еще растолстеешь.
— Я вас совершенно не понимаю.
— Поймешь. Я тебе от одного твоего кореша, который там прочно прописался, маляву притаранил.
— От какого кореша?
— От Ричи. Ну, армянина того. Если тебя он не интересует, у меня тут урна рядом, я его послание туда сразу и выкину… Не хочешь? Тогда сейчас и зачитаю.
— Да ты что?! Не по телефону же!
— А мне чего? Могу и по телефону. Могу на радио послать, чтобы там зачитали… Можно и встретиться.
— Где?
— У почтамта. Через двадцать минут.
— Договорились.
— Я в светлом плаще и черной шляпе. Фартовый такой мальчонка, хоть сейчас на журнальную обложку. В руках буду держать «Литературную газету»…
Через двадцать минут, секунда в секунду, Лупаков стоял у почтамта. Незнакомец появился на пять минут позже. Высокий парень лет двадцати пяти в импортном плаще и широкополой шляпе — он действительно сгодился бы в фотомодели, если бы не покрытые густой татуировкой руки, которые лучше, чем автобиографическая справка, говорили о его роде деятельности и о тяжелом колодническом прошлом.
— Привет, Григорич, — «шляпа» оценивающе осмотрел цеховика. — Что-то не особенно ты похож на делового. Костюмчик потертый, колеса наверняка «скороходовские», да и то не первый год носишь.