Я осторожно провернул ключ, толкнул дверь. Все было сделано настолько бесшумно, что кто-то посторонний, случайно оказавшийся здесь, ненароком мог подумать, что в подвале завелись привидения.
Я очутился в заваленном коробками коридорчике. Вверх резко шли ступени. Нам прямые дороги не надобны. Вон на стене тесное круглое окошко. Пролезть в него было нелегко даже при моей комплекции. Но я справился — не впервой.
Я осторожно спрыгнул и очутился в подсобном помещении. Там стояли лопаты, грабли, миникомбайн и газонокосилка. Орудия производства для прислуги, которая все время тут что-то строит, благоустраивает и стрижет газоны. Банкир любит, когда все вокруг него благоустраивают его жизнь. И обожает стриженые газоны и вычищенный до блеска бассейн с подогревом.
В доме никто из челяди не ночует, только охрана. Банкир как истинный собственник не может, чтобы его кровати и диваны протирала дворня. Все приходящие — и садовник, и повар, и прочие. Банкир вообще людей не любит. Он их презирает и боится.
Охрану хозяин держит в черном теле, заставляет кланяться и величать «господин Далецкий» — это его фамилия. Как выяснилось, люди быстро привыкают кланяться — лишь бы бабки платили. Бывшие десантники и сотрудники КГБ с готовностью кланяются и говорят «господин Далецкий». Язык не отвалится, а полторы тысячи баксов в месяц где еще заработаешь. Тем более что Банкир, когда его уважают, немножко успокаивается, расслабляется, начинает меньше бояться и ненавидеть окружающих, может выписать премию.
Я проник в широкий коридор, идущий вдоль всего дома. Это — визитная карточка Банкира. Театр начинается с вешалки. Этот дом — с коридора. Чего тут только нет. Вон стоит скульптура Венеры — Банкир ее стянул из художественного института имени Сурикова, там студенты не один год делали с нее карандашные наброски. Тем самым он положил начало своей бессистемной коллекции.
То и дело гость рисковал стукнуться лбом о канделябры, задеть макушкой за люстру. Справа в углу понуро стоял рыцарь, привезенный из Испании, где у финансового воротилы яхта и вилла, которую он перекупил у ныне убиенного грузинского вора в законе Гиви Растерзанного, тот же в свою очередь прикупил ее у ныне опального вице-премьера правительства России.
По левую мою руку была стеклянная дверь, из нее падал свет. Оттуда доносилось пение:
— Ты мой мальчик, я твоя девочка, Ты мой зайчик, я твоя белочка…
Это надрывалась Вика Любич, новая поп-звезда, натужно тягая, как рекордную штангу, свой супершлягер. Зачем, спрашивается, зайчику белочка?
Охранники смотрят телевизор. Они его всегда смотрят. У них по одну руку этот ящик. А по другую — мониторы, показывающие в реальном или инфракрасном спектре поместье Банкира и вход в дом. Это мне тоже известно. Не так трудно было узнать. Обошлось в какие-то три сотни баксов, которые понадобились секретарше фирмы охранного оборудования на чумовые сапоги. Когда я доплатил ей еще семьсот на шубу, она притащила мне файл с полной системой охраны.