Глава 2
Жуткий киномеханик
– Чив-чив! Бессовестные засони! Я вас всю ночь охранял и теперь еще будить должен! – возмущался щегол, сидя на нижней ветке. – Коля, ты что, сюда спать пришел? Ты, Тимоха, тоже вставай, и нечего на меня смотреть такими глазами, я тебя не боюсь!
Николай с трудом разлепил веки и удивленно заулыбался.
– Милый друг Коля, мне тоже здесь рано утром нравится, пока все еще в своих норках сидят. С восторгом оглядываясь окрест, любуюсь я красотами природы, а прелестницы-музы, нежно и приветливо хихикая, нашептывают мне замечательные рифмы: заря не зря, в путь идуть, мало попало. Потом я только подставляю к рифмам описания моих приключений и философских раздумий!
– Чир, сколько раз я тебе объяснял: нет никаких муз! Снятся они тебе, – проворчал кот. – Я незнакомых голосов в лесу никогда не слышал, а ты, глухая тетеря, что-то слышишь. Присниться и померещиться, конечно, всякое может. Леший рассказывал, что он однажды женщину с крыльями видел. Он три раза глаза протирал, а она не исчезала.
– Так это же муза была! – радостно защебетал щегол.
– Нет, Чир. Не хочу тебя расстраивать, но когда леший в четвертый раз глаза протер, то дамочка с крылышками все-таки исчезла.
– Упорхнула она! О чем ей с лешим разговаривать? Тем более что он даже не поздоровался, а только глаза протирал!
Николай, развязывая рюкзак, возразил:
– Вообще-то леший постарше ее, могла бы красавица и первая поздороваться.
– Коля, ты не понимаешь, девицы из благородных фамилий…
– Хорошо, не понимаю, – примирительно ответил Николай. – Тебе, друг, за неусыпное бдение положены наивкуснейшие хлебные крошки – сколько захочешь, но только чтобы летать мог. Не думай, что ты до ведьминого колодца у меня на кепке сидеть будешь. Меня это иногда раздражает. А мы с Тимохой откроем какую-нибудь консерву – посмотрим, какая нам улыбнется.
– Коля, ты, разумеется, хотел сказать «откроем консервы», – прочирикал щегол в мягком поучительном тоне.
– Нет, – уперся Николай, – одну консерву, потому что завтрак будет легким. Потом, как сказали благородные девушки, в путь идуть!
Впереди по тропинке шел Тимофей, не спеша переставляя лапки, принюхиваясь, осматриваясь. Иногда он останавливался, чтобы подумать и почесаться.
– Коля, не злись, он торопится изо всех сил, – сказал Чир, сидящий на кепке Николая. – Я не помню, чтобы Тимофей когда-нибудь так редко чесался.