Время прошло, Ирландия изменилась, но интерес к «Шенне» остается и у взрослых, и у детей. До сих пор сокращенных изданий для детей и школьников у этой книги едва ли не больше, чем полных и комментированных. До сих пор не утихают споры о том, роман ли «Шенна», и настоящая ли это литература, или же, по выражению писателя Бриана О’Нуалана (вероятно, больше известного русскоязычному читателю как Флэнн О’Брайен), «литература из школьной программы – сомнительная похвала, которую трудно оспорить». Но эти споры и вопросы означают, что мир «Шенны» жив, а непривычный «реально-сказочный» стиль отца Пядара до сих пор не оставляет читателя равнодушным. Не станем же более откладывать это удивительное путешествие во времени и в ирландском слове.
У очага ПЕГЬ, НОРА, ГОБНАТЬ, малютка ШИЛА и КАТЬ НИ БУАХАЛЛА.
НОРА: Пегь, расскажи нам сказку!
ПЕГЬ: Интересное дело! Сама и рассказывай сказку.
ГОБНАТЬ: У нее ничего не выйдет, Пегь. Нам больше нравятся твои сказки.
ШИЛА: Расскажи, Пегь! Мы будем очень тихо сидеть.
ПЕГЬ: Ну конечно! Уж ты порядком тихо посидела вчера вечером, как я рассказывала вам про собаку о восьми ногах[1].
ШИЛА: А это все потому, что Кать Ни Буахалла меня шпыняла не переставая.
КАТЬ: Врешь ты бессовестно! Ничегошеньки я тебя не шпыняла, малявка!
ГОБНАТЬ: Не связывайся с ней, Кать, никто ее не шпынял, вечно она притворяется.
ШИЛА: Шпыняли, еще как! А если бы нет, я б и не вопила!
НОРА: Дай слово Пегь, что сейчас ты вопить не будешь, Шила, и она расскажет нам сказку.
ШИЛА: Я не буду вопить, Пегь, что бы со мной ни стряслось.
ПЕГЬ: Ну, раз так, садись сюда, со мною рядышком, чтобы никто не мог тебя тронуть без моего ведома.
КАТЬ: Попомните мое слово, теперь ей будет мешать кошка. Вот малявка нахальная! А ведь была б замечательная сказка, кабы не ты со своими воплями!
ГОБНАТЬ: Послушай, Кать, сейчас она из-за тебя разревется и мы останемся без сказки. Если Пегь прогневать, она вовсе не расскажет сегодня сказок. Ну всё, Пегь, все утихли и ждут от тебя сказки.
ПЕГЬ: Давным-давно жил-был человек, и имя ему было Шенна. Был он сапожником, обитал в уютном милом домике у подножия холма, с подветренной стороны. Стоял в том домике плетеный стул, который Шенна смастерил себе сам, и сиживал Шенна на нем обычно по вечерам, когда дневная работа заканчивалась, и, едва только садился отдохнуть, становилось ему хорошо.
Еще у него был мешок с мукой, что висел рядом с очагом. Время от времени Шенна запускал туда руку, доставал полную горсть муки и принимался ее жевать – в тишине и спокойствии. А снаружи прямо у дверей росла яблоня. И всякий раз, когда Шенне хотелось пить – оттого, что жевал муку, – он попросту протягивал к дереву руку, срывал себе яблочко и ел его.