– Ох, святой отец, – сказал Диармад, – послушав тебя, подумаешь, будто в основании этих слухов есть какая-то правда.
– Может, потому, что возницы пересказывают этот случай слово в слово, трудно сказать, что в нем совсем нет истины.
– Я никогда и представить не мог, что подобное может случиться, – сказал Диармад. – Думал, что Сайв лучше утопится, чем выйдет за него замуж. А еще думал, что, стой она на дороге, он и не взглянет в ее сторону, даже если бы, кроме нее, никого больше в Ирландии не осталось. Часто я слышал, как про Сайв говорят, будто нет на свете ни единого мужчины, который бы нравился ей меньше его, и про то, что нет в Ирландии человека отвратительней его. Если эти двое поженятся, это превзойдет все, что я в жизни видывал!
– Может статься, – сказал священник, – если к ней теперь такое доверие и от людей короля, и от самого короля за то, что она так прекрасно устроила поимку того злодея, и если она получила шесть сотен фунтов в уплату, Кормак и сам убедит себя, что следовало б наконец посмотреть на ту сторону дороги, где она стоит, и что лучше уж ему глядеть в эту сторону, чем в другую. А возможно, увидевши Кормака в подобном настроении, она пожелает уверить себя, что встречаются на свете мужчины и отвратительней этого.
– Ха-ха-ха! – сказал Диармад. – Ну, насмешил, святой отец! Как знать, может, всё лучше, чем нам кажется? Человек порой и не ведает, что есть такое, что не по нутру ему хлеще смерти, а может обернуться его главной удачей.
При этих словах в дверь вошел не кто иной, как Большой Тинкер.
Большой Тинкер был человек широкоплечий, длиннорукий, смугловатый. Жилистый, сильный мужчина. Лицо ему чуть побила оспа, а бороды почти не было вовсе. Глаза слегка навыкате. Нос длинный, щеки впалые, челюсть и рот хорошо очерчены. С радушием ждали его в любой компании, потому что он всегда потешал каждого и для всех находил радость и веселье.
Тинкер подошел к ним и, едва заметив священника, немного отпрянул. Стащил с головы старую кепку и обнажил лысый загорелый лоб. Волосы на крупной его голове оказались лохматые, в вихрах, курчавые и черные как смоль.
– Входи же, Патрик, сын мой, – сказал священник, улыбаясь. – Не бойся, – добавил он, – верно, ты принес нам какую-то новость из тех слухов, что ходят про Сайв, дочь Диармада, и Кормака Пристава.
– Ей-ей, отче, – сказал тинкер, – именно это меня сюда и привело. Только у меня и мысли не мелькало, что мне выпадет честь поспеть сюда вперед вас. Да что говорить! Я так полагаю, в наш приход и залетная малиновка не заглянет без вашего ведома.