Через две недели…
Как и было оговорено, ровно в срок я стояла около огромных железных ворот, периметр которых был обвит колючей проволокой. Волнение и смущенность играли на моих нервах. Сейчас я была напряжена как струна, которая вот-вот порвется. В моих руках была папка с бумагами, все, что я подготовила для роботы здесь, находилось в моих руках. Морально я тоже подготовилась.
Первое, не вести себя как мозгоправ, люди этого не любят. Все должны видеть человека, приятного собеседника, а не того, кто считает тебя разработчиком проекта.
Второе, даже в самой абсурдной ситуации, которая я уверенна здесь ждет меня на каждом шагу, веди себя спокойно и толерантно, просто слушай и задавай наводящие вопросы, а лучше молчи и жди продолжения.
Третье, не показывай свой страх.
Когда я четко осознала, что почти на месяц это место станет моей работой, я взяла себя в руки и составила план. Мне нужно было раскрыть проблемную тему. Что может быть проблемнее чем преступление не как факт, а как поступок? Почему человек совершает преступление? Когда это мысль зарождается в его голове? И какой толчок приводит систему в действие?
С жутким скрипом серые ворота открылись предо мной. Раскат грома озарил резко помрачневшее небо, казалось, будто это предостережение, но я отмахнулась. На страже стояли двое охранников с собаками. Когда я представилась и объяснила, зачем я здесь, меня проводили до пропускного пункта. Они обыскивали мои вещи так, как будто я могла в папке с бумагами пронести тонну героина и три пистолета. Заполнив все бумаги у женщины, которая и телосложением и манерами была похожа на мужчину, мне всё же разрешили пройти дальше. У двери с табличкой «Лицом к стене, руки за спину» Меня ожидал мужчина в форме тёмно-синего цвета. Ему было за пятьдесят, всей своей статью он излучал серьезность и несговорчивость. Своим орлиным взглядом он изучил меня с ног до головы, и в его карих глазах появилось тепло, его губы дрогнули в приветливой и соболезнующей улыбке.
— Здравствуйте, я Вероника Старк. — Я протянула руку мужчине. Он осторожно пожал её, на серьезном лице появился намек на дружелюбие.
— Знаю, знаю милая. Называй меня Виктор, я начальник следственного изолятора. — Он махнул рукой, двери открылись. Он отступил, предлагая мне войти первой. Впереди показался длинный широкий коридор с серыми стенами и железная решетка в конце. — Проходи, тебя здесь никто не обидит. Ты будешь под присмотром тридцати пар глаз, в любой точке этого места. Даже если ты никого не видишь, за тобой наблюдают. — Просветил он. Мои брови сошлись.