- Я вам уже говорил, что наука все ближе вторгается в исконные владения мистики? В этом нет ничего удивительного... Может быть, когда-нибудь мы корректно опишем формулами такие понятия, как судьба, возвращение зла... И покаяние.
- Бог ты мой.
- Впрочем, к чему о грустном... Навестили бы как-нибудь старика. Думаю, нам есть что обсудить.
- Обязательно... Когда-нибудь.
Хлоп - Валдаев швырнул трубку.
С ним все обращаются, как с маньяком, вина которого еще не доказана. Они все уверены, что он имеет какое-то отношение к убийствам, исчезновениям... И хуже всего, что их уверенность возрастает с сомнениями в его душе. И он боится того, что хранится в темной половине его сознания.
Он так и просидел минут пятнадцать. Потом включил на обратную перемотку фильм о шимпанзе. Тут телефон подал ВНОВЬ СВОЙ ГОЛОС.
-Але.
Ответом было тягучее молчание. И хриплый выдох в телефонной трубке.
- Кто говорит? Я вас слушаю! - закричал Валдаев. В трубке послышался тоненький хриплый смех. Каркающий. Неизвестно кому принадлежащий - мужчине или женщине.
- Что за идиотские шутки? Я позвоню на телефонную станцию!
Смех стал громче. В нем было какое-то торжество. - Гады! - Валдаев бросил телефонную трубку о стену. И повалился лицом в диванные подушки. Его трясло, как на вибростенде.
- Гады, гады, гады, - всхлипывал он.
И отключился - рухнул то ли в сон, то ли в обморок. Когда проснулся, то увидел, что проспал шестнадцать часов.
Новый день уже заканчивался...
* * *
Оказалось, что телефонную трубку Валдаев не расколотил. По ней проползла извилистая трещина, но на качестве работы это не сказалось. Штуковина фирмы "Сони" оказалась достаточно крепкая. И он преисполнился к аппарату сочувствием и жалостью. Ведь аппарат не виноват ни в чем. Он просто попал под горячую руку. Ему не повезло - он передал не то сообщение. Вот и получил от хозяина.
Глупо, конечно, но Валдаев порой относился к аппарату как к одушевленному предмету.
Остаток дня он провел бесполезно и бесцельно. Вечером уселся за очередной авангардный рассказ. И одолел его к середине ночи. "Матрос в бочке" - назывался он. Как будет ощущать себя человек в бочке на мачте каравеллы, если на эту бочку вдруг наденут крышку? Идея была абсурдная, как раз такая, какая и нужна для произведения подобного литературного направления.
Валдаев увлекся писаниной и отвлекся от всего остального. И стало немного полегче.
Заснул он часа в три ночи. Проснулся в десять утра.
Недобитый телефон тренькал с привычной настойчивостью.
Оказалось, что звонят из газеты, куда Валдаев закидывал удочку насчет работы. Приятный женский голос уведомил: