- Сыграйте, не пожалеете, - вцепился ему в рукав уркаганского вида детина, протягивая бумажку.
- Нет, спасибо, - как ошпаренный Валдаев рванулся в сторону, будто боясь, что детина не отпустит его.
- Припадочный фраер, - пожал тот плечами и устремился снова в толпу. Тут же зацепил какую-то женщину, и теперь за содержимое ее сумки можно не беспокоиться -все деньги оттуда перекочуют в карманы лохотронщиков.
Валдаев вздохнул. Его задевали подобные маленькие трагикомедии. Он ощутил, как начинают дрожать руки, засунул их поглубже в карманы легкой ветровки.
- Осторожнее можно?
- Простите, не видел...
- Чего встал, как столб...
- Посторонись, - слышалось вокруг.
Звуки улицы для Валдаева вдруг резко, будто сдвинулся в голове переключатель, стали посторонними и забарабанили градом по пустой черепушке.
Валдаев встряхнул резко головой, прогоняя неприятное ощущение. Он непроизвольно замедлил шаг и встал на пути у десятков "человекошариков", катящих ко входу в метро.
- Куда лезешь, дурило? - крикнул бородач, торгующий газетами, на чей лоток толкнули Валдаева так, что новенький покетбук "Горячее тело" упал на асфальт.
- Виноват, - Валдаев поднял покетбук, отряхнул его и положил на место.
Он встряхнулся, возвращая себе ясность мысли, и бодро устремился к дверям метро, которые, как сток в ванной, затягивали человеческую массу и пускали ее по бесконечным подземным коммуникациям.
Теперь главное отдаться во власть потока. Все на автомате. Опыт выживания в метро у москвича формируется с младых лет. Метро - это поле боя... Бросить в аппарат жетон. Проходя через турникет, внутренне напрячься - а вдруг железяка не сработает и прищемит что не положено. Потом - эскалатор. Его лента напоминает конвейер, подающий детали для дальнейшей обработки.
Платформа. Кто же не знает, что в час "пик" интервал - минута. Если больше - значит, на путях непорядок.
Вагон. Тут каждый закуток знаком, отстоян, отсижен, обтерт. Ты прекрасно знаешь, что на одном сиденье разметаются шесть человек. Если меньше - значит, кто-то слишком толстый или слишком наглый, что не хочет ужаться. Враг. Таких все остальные мимолетно ненавидят. В метро надо ужиматься. Метро - особый мир. Плотно упакованный. Мир несмертельных человеческих трудностей. У кого-то стягивает руку тяжелая сумка. Кто-то вспотел. У кого-то першит в горле, и он кашляет. А в углу - свободное пространство. Там обосновался бомж. Это право московского бомжа- сидеть в одиночестве почти на пустой скамейке в час "пик". Запах - их билет на проезд в первом классе.