- И собаки эти?..
- Имя им случай.
- Что же, - Ротшаль задумался. - Гипотеза интересная...
* * *
Эту ночь они провели у него дома. Элла оценила его патологическое стремление к порядку: "Чисто, как в операционной".
Уходя, чмокая его почти по-сестрински (что немножко огорчало), но уже с некоторой обыденностью (что радовало) в щечку, она заявила, что ее опять пару дней не будет, и ему сразу стало тяжелее дышать.
Следующий день, сидя за компьютером и готовя очередную статью о новых происках инопланетян в Бразилии, он никак не мог сосредоточиться. И поймал себя на том, что торопит время. После тридцати он зарекся торопить время, поскольку понимал - с этого возраста время начинает играть против человека. Но сейчас он готов был стегать его. Он хотел одного - чтобы новое свидание с Эллой настало побыстрее. Желание вновь встретиться с ней, касаться ее, просто ловить аромат ее духов, наслаждаться ее волнующими движениями и изгибами тела было всепоглощающим. В этом устремлении ощущалось все больше даже не страсти, а какой-то томной болезненности.
Худо-бедно он протянул время до обеда. Зажарил себе свиную отбивную с зеленым горошком, открыл банку маринованных огурцов и пакет томатного сока - так что обед получился вполне съедобный. А потом, прихватив с собой большую чашку с томатным соком, опять засел за опостылевшую статью, которая, несмотря на разболтанное состояние автора, упорно продвигалась к финалу.
Требовалась забойная концовка. Статья обязана начинаться и кончаться броской фразой, тогда больше шансов, что она отложится в памяти читателя.
- Ну что, мы все окружены марсианами?
Нет, это была не последняя забойная фраза. Это была фраза, которую он услышал, подняв телефонную трубку. Хотя вполне годилась для концовки.
Звонила Наташа. И эти слова заменили ей "здрасьте".
- Привет, - произнес он, мысленно чертыхнувшись. - Это ты о чем?
- Читаю твою статью в последней газете. Зайчик, ты талант.
- Спасибо, - мрачно произнес он.
- Но пишешь чаще то, в чем ни хрена не петришь. Надо тебя все же прихватить в катакомбы.
- Мы уже обсуждали этот вопрос.
- Боишься, лысенький.
- Не называй меня лысеньким! - взорвался он. Ему давно хотелось поставить ее хотя бы в этом вопросе на место. Понимал, что переговорить эту девку, переболтать тяжело - рискуешь вызвать шквал насмешек. Но терпение не безграничное.
- А ты что, с прошлой встречи оброс? Поздравляю, волосатенький.
- Слушай, ты начинаешь действовать на нервы!
- Только начинаю?
- О Боже, - вздохнул он.
Он понял, что состояние у сатанистки злобно-циничное. И она чем-то удручена.