– Нет, я не больна. Я подписалась на медицинское исследование. Ты тоже хочешь?
– То есть ты согласилась, чтобы тебя использовали в качестве морской свинки за кофе с пончиками?
– Мне платят восемьдесят баксов в день. Это до фига.
– Грейс, ты спятила? Что это за исследование?
– Я должна буду принимать одно лекарство, а потом его отменят и будут изучать, появится ли у меня реакция на отмену.
– Что? Нет, – сказал я, тряся головой, не в состоянии в это поверить. Я взял ее за плечи и повернул в сторону занавески: – Иди переодевайся. Ты не будешь этого делать.
Мой взгляд упал в приоткрывшийся запах халата у нее на спине. Она была такой умилительной с этим своим бельишком в мелкий цветочек. Я затянул разрез поплотнее и завязал тесемки туго-натуго, так, что полы халата перехлестнулись.
Она обернулась и посмотрела на меня снизу вверх своими огромными зелеными глазищами, полными слез.
– Мэтт, я не могу. Я должна это сделать. Я должна забрать виолончель обратно.
– Откуда забрать?
– Я ее заложила, чтобы заплатить остаток за обучение.
– Погоди, а что с твоим студенческим займом и финансовой помощью?
– Я отдала часть маме, потому что моя сестренка сломала зуб, а у них нет денег. – Слезы потекли у нее по щекам. Я потянулся вытереть их, но она отстранилась.
– Грейс, этого нельзя делать, я тебе не позволю. Клянусь тебе, мы что-нибудь придумаем.
Мысль о Грейс, продающей виолончель, казалась мне безумием, ведь она занималась музыкой. Мне трудно было даже осознать уровень ее отчаяния.
– Ты не понимаешь.
– Ну так объясни мне.
Она скрестила руки на груди.
– Я помогаю своим родителям. У них там ужасная ситуация, хуже, чем было при мне, и я посылаю им что могу из моего студенческого займа. У меня почти кончились деньги на семестр, а тут позвонила мама и сказала, что их вот-вот выселят из дома. У них были деньги на аренду, но тут сестра сломала зуб, который надо было чинить, а кредит им не дали, и пришлось заплатить чем было. Я не могла вынести мысли, что моя сестренка будет ходить в школу, мучаясь от боли, со сломанным передним зубом.
Я был потрясен, но это не значило, что Грейс должна подвергаться каким-то небезопасным медицинским экспериментам.
– Это не твоя проблема.
– Это моя семья. Я прочла про это исследование, и поняла, что могу заработать нужное за неделю. Они платят за каждый день. Я быстро все соберу, выкуплю виолончель, и все будет в порядке. Но я должна это сделать, Мэтт. Нет тут ничего страшного.
– Это очень страшно, Грейс. Ты же не знаешь, как на тебя подействует это лекарство.
– Ты все равно не понял.