Меня разбудила Дарья. Она трясла меня за плечо:
– Мэтт? Что вы оба тут делаете?
Я взглянул на нее и зажмурился. Голова раскалывалась, а маленькая настольная лампочка в дальнем конце холла светила, как кинопрожектор, разрывая мозг.
– О, черт, – проговорил я, держась одной рукой за голову, а второй – за живот. У меня был самый зверский бодун из бодунов.
Я обернулся и увидел Грейс, лежащую в отключке возле меня на продавленном диване.
– Грейс, – я потряс ее, и она застонала, а потом захныкала и заскулила, будто раненое животное.
Дарья помогла нам подняться, и мы побрели в свои комнаты. Помню, что перед тем, как отключиться снова, я до утра возносил хвалы мстительным божествам на фарфоровом алтаре.
Позже я добрел до комнаты Грейс, которую обнаружил незапертой.
– Ты как? – спросил я, заходя внутрь.
– Ничего, заходи, – отозвалась она. Она лежала на полу, прижавшись лицом к потрепанному ковру. Ее лицо было настолько бледным, что приобрело зеленоватый оттенок.
Покачнувшись, я нырнул вперед и ухватился за край письменного стола.
– Ты в самом деле ничего?
– Оххххх, – простонала она, держась за голову. Потом направила на меня указательный палец и произнесла: –Эллиот, позвони домой.
Я слабо хихикнул, прижал ладонь ко лбу и наклонил голову вниз.
– Черт, не смеши меня, у меня голова раскалывается. – Перейдя комнату, я уселся на край кровати и свесил голову между колен. – Ну и нажрались же мы вчера.
– Мы, черт возьми, поженились, Мэтт. – Грейс широко и выразительно раскрыла глаза. Они были покрыты красными прожилками.
– Знаю. – Хотя на самом деле до того момента я не был на сто процентов уверен в этом.
Я увидел в зеркале напротив свое отражение. Волосы торчали во все стороны, а на белой майке появилось пятно неизвестного происхождения.
– Черт. Побери, – сказала Грейс.
– Что?
– Что мы теперь будем делать? Оно что, действительно все взаправду?
Я показал ей палец, на котором было кольцо, сделанное из обертки из-под жвачки, и поднял вверх свой с точно таким же. – Видишь?
– Погоди. И ты произнес все положенные «бла-бла», когда надевал его на меня? – спросила она. Я виновато улыбнулся и кивнул. – Боже мой, Мэтт. Не могу поверить, что ты сделал это на спор. Что, что с тобой не так?
– Постой, постой! Откуда ты знаешь?
– Тати зашла ко мне утром. Валялась тут от хохота по полу, чуть не описалась, пока меня выворачивало наизнанку в ванной. Она сказала, что нарочно тебя развела, и не могла поверить, что ты поведешься. Такие вот новости с утра, большое спасибо.
– Вот стерва, – прошептал я. – Она еще должна мне праздничную ночь.