- Лейтенант Михайлов, Игорь Валериевич, командир танка. В РККА с тридцать девятого, повоевать даже толком не довелось - нас кинули в атаку, а там их противотанковая артиллерия. Глупо как получилось, первый бой… Помню взрыв и все, уже здесь, крышка открывается…
- Вы тяжело ранены были и контужены в придачу, - сказала Катерина.
- Вот и о том же, глупо. В первом бою так подставиться…
- Ты, Игорь, жив остался, в отличии от многих других, - тихо сказал Петрович. - У тебя теперь есть серьезный повод выжить и победить. Поверь мне, старому солдату, это уже третья моя война будет. Воевать нам еще долго придется, малой кровью здесь не обойдется. Каждый боец на счету будет, тем более ученый, злее будешь. Не зря ведь говорят - за битого, двух небитых дают.
- Так то оно так, да все одно обидно..
- Переживешь, обиду-то… Артиллерия, тебе слово, - сказал Петрович.
- Старший сержант Затыкин, Иван Иванович. Наводчик, 20-й легко-артиллерийский полк 17-й Горьковской Краснознаменной стрелковой дивизии. В рядах РККА с 1938 года, участвовал в зимней войне. На этой войне с 24го июня, 5 августа поступил приказ перекрыть шоссе. Окопались, замаскировали свои орудия - два всего осталось из двадцати, которые в дивизии были перед войной. Танки пошли, стреляли, пару танков подбили. Дальше не помню, очнулся уже здесь.
- С чем воевал?
- 76мм дивизионная пушка Ф-22-УСВ. Только где она теперь…
- Ничего, Ваня, это как раз не сложно. Мы пока по лесам пробирались - такого насмотрелись. Пушки, танки, машины целыми брошены. Только заправь и воюй дальше. И машины со снарядами видел, правда те или другие не скажу, не понимаю в этом. Так что найдем мы тебе пушечку и не одну.
- Вот это дело, - повеселел Иван. - А я уж расстараюсь, тогда, чтоб земля им пухом не казалась…
- Эт по-нашенски, - сказал Петрович. - Теперь твоя очередь, комиссар, душу облегчить...
- Норштейн Иван Самойлович, батальонный комиссар. Член ВКП(б) с 1932 года, направлен в действующую армию согласно постановлению ЦК ВКП(б) “Об отборе коммунистов для усиления партийно-политического влияния в полках” от 27 июня 1941 года. Перед этим был парторгом на заводе. Считаю ошибочным и политически неблагонадежным ваше общение с империалистами. Поэтому, властью, данной мне партией и правительством, приказываю захватить этот аппарат и доставить его в Москву.
- Норштейн, в своем ли ты уме? - спросил Петрович. - Ты совсем уже с головой не дружишь? Даже если бы мы согласились, как ты себе это представляешь? Это как минимум предательство людей, которые сделали нам добро. Тебе кстати тоже.