Уже сидя в баре, мы отзвонились в консульство и сообщили, не вдаваясь в подробные объяснения, где забрать машину.
— На меня всё вали, — сказал мне Лумиэль, — всё равно, я не собираюсь возвращаться.
— Не понял?
И только сейчас я узнал, что ходивший во время моего шоппинга покупать билеты Лумиэль взял билет в Москву только для меня.
Сам же он направлялся, ни много ни мало, — в Австралию. Транзитом через Лондон. Каким образом он ухитрился соотнести это с собственными текстами, сказанными пару часов назад — я не понимал. Однако, приняв во внимание содержание его речей — решил, что так, пожалуй, даже будет лучше.
Более идиотского объяснения, чем произошло между нами на заднем сиденье итальянского такси, я не мог припомнить за всю свою жизнь.
В ответ на моё достаточно твёрдое заявление о том, что я придерживаюсь традиционной сексуальной ориентации, и тот сорт отношений, о котором он говорил, меня совершенно не интересует, — Лумиэль начал нудеть о том, что "он хотел бы просто быть рядом", что "я должен дать ему время" и что "может быть, потом я что-нибудь пойму". Я уже начал было перебирать в уме наиболее вежливые формулы, позволяющие послать его совсем и далеко — но, к счастью, Лумиэль прокололся сам, позволив перевести разговор на иные темы.
Поводом послужило тот самый порошок, который он уже вынюхивал в поезде.
Лумиэль вновь произвёл всё те же манипуляции с насыпанием порошка в кольцо, расположив его прямо на ладони.
На мой вопрос — что это такое, Лумиэль внезапно смутился и как-то даже задёргался.
— Тебе это... лучше не пробовать.
— Так ты же сам предлагал?
— Ну... тогда я ещё не понимал своих чувств. Просто глаз на тебя положил... дальнейшие объяснения его были столь путаны и невнятны, что понять из них было только одно — этот стимулятор вызывает сильнейшую форму зависимости у всех, кроме таких, как Лумиэль.
И тут было впервые внятно произнесено слово "эльфы", позволившее мне, наконец, взять, наконец, темнилу за жабры и начать вытряхивать из него информацию.
Красный порошок, называемый просто — "пылью" содержал в себе ту самую симпатическую субстанцию, которою было запрещено провозить Митс-Раим. Что это за субстанция и почему Лумиэль считал, что в его организме она не может быть обнаружена, в то время как напавший на него чиновник полагал иначе — Лумиэль мне толком так и не объяснил.
— Ну я же не могу прочитать тебе курс химии за пару часов, тем более — аналитической.
— Да я знаком в общем-то с ней.
— С вашейхимией. — Слово "вашей" было произнесено с такой презрительной гримасой, что отбило дальнейшее желание расспрашивать.