Из найденных в Голосети источников он узнал о почти чудесном целебном воздействии боты на больных и раненых. Хотя это воздействие было разным для различных видов — а для некоторых едва ли благотворным — согласно двадцатилетним отчетам, что он выудил из мобильных медотрядов времен Войн Клонов, бота была практически панацеей. За редким исключением, она была всем для всех. Введенная в тело пациента, она просто находила повреждения в организме и в девяноста девяти случаях из ста устраняла их.
Увы, это диво было теперь не больше, чем унылой исторической сноской; саженцы боты стремительно развивались, и в процессе развития изменились их свойства. Та драгоценная лекарственная трава, которую когда-то так тщательно охраняли и с таким трудом находили, была теперь просто бесполезным сорняком… особенно для некоторых.
В числе которых был и Ханинум Тик Ринанн.
Причина такого повышенного интереса Ринанна к боте не имела никакого отношения к её целебным свойствам, причем узнал он об этом не из Голосети. Ему довелось — и ему неприятно было признать это, даже себе — кое-что разнюхать, подслушав беседу между И-5 и Джаксом Паваном. Таким образом он узнал о некоем свойстве боты, о чем умолчали и Голосеть, и каталог: всеобъемлющая связь с Силой. Если, конечно, у испытуемого был достаточный уровень мидихлориан, чтобы сделать его чувствительным к Силе. Собственного количества мидихлориан Ринанна было не совсем достаточно, чтобы получить доступ к Силе без помощи, но вполне возможно, что, обеспечив себе, благодаря экстракту боты, необходимое повышение, ему бы это удалось.
Он уже давно принял, с фатализмом, характерным для его вида, что умрет в бедности и страдании, но он хотел хоть раз перед смертью испытать Силу. Всего один раз он желал настроиться на мощь и красоту вселенной и не быть глухим, точно дианога; всего один раз желал достичь власти и присутствия ума и духа, чтобы отыскать ответственных за его опалу; всего один раз желал…
— Я говорю, это все, что ты обнаружил, Ринанн?
Эломин моргнул и повернулся к Джаксу Павану, который, понял он, должно быть, повторил это уже несколько раз, если его голос так повысился. Молодой джедай обычно и говорил, и двигался тихо, что создавало обманчивое впечатление безобидности. Даже теперь в его голосе не было никакого гнева, только потрясение.
Джедаи не гневаются — или так они предпочитали говорить всем.
По глубокому убеждению Ринанна, они так же гневались, как и все обычные существа, — просто лучше скрывали это. Как мог Паван не злиться, когда Темный повелитель, предположительно виновный в смерти его отца, продолжает подсылать к нему убийц? Да и кто не взбунтуется против самой вселенной, когда…