— Привет…
— А ты что… — она обвела меня пренебрежительным взглядом.
— Иа-а-а, йа… — голос пропал.
— Работает она! — раздраженно буркнул Кэвин. — А вы мешаете!
— И кем? — в голосе бывшей приятельницы промелькнул сарказм.
— Моим личным помощником, — отрезал начальник и сунул опешившей блондинке в руку визитку.
Я икнула и, пока Лиз не опомнилась, поспешила сбежать от греха подальше. Делать в сапогах это было невозможно, но, к счастью, догонять меня однокурсница не стала. Теперь о моем позоре будут знать все… ну, точнее, все, до кого Лиз сумеет донести информацию.
«Какой отвратный день… какой отвратный день…» — я шла и бухтела себе под нос. К счастью, шла последней, и начальство меня не слышало. Успешную приятельницу я уже встретила, осталось наткнуться на свою безответную любовь, и тогда можно с уверенностью сказать — первый рабочий день задался. Со знаком минус, конечно.
Но больше знакомых на моем пути не попалось, к счастью. А мы все дальше и дальше шли между памятниками, углубляясь в старинную, мрачную часть кладбища. Мощеные дорожки закончились, и наконец-то я поняла, зачем нужны сапоги. Скользкая земля хлюпала под ногами, а с неба начал моросить дождик. Пришлось даже накинуть на голову капюшон. Да уж, я совсем не так себе представляла работу первой помощницы в крупной компании.
Чем дальше мы уходили от центральной аллеи, тем меньше нам попадалось людей и более старыми становились могилы и небольшие склепы с замками на кованых решетках.
— Бабка вроде бы недавно умерла, — дрожащим голосом пробормотала я. — Почему мы идем так далеко?
— Там у них семейное захоронение, — отозвался начальник. — А почему твой голос дрожит?
— Так… — фыркнула я. — От благоговения перед вами.
— А! — Кэвин усмехнулся. — Люблю, когда от меня впадают в благоговейный трепет.
Семейное захоронение, на которое мы направлялись, располагалось почти у самого леса. Там, на каменной скамейке, уже сидела худенькая темноволосая девушка. Она выглядела бледной и замученной.
— Снова не спали всю ночь, Вероника? — в голосе Кэвина послышались сочувствующие нотки. А что, он и так умеет?
— А как поспишь, если… — Она вздохнула и кивнула в сторону разворошенной могилы, памятник на которой покосился, а цветочная композиция была раскидана.
— А кто это учинил акт вандализма? — поинтересовалась я, но на меня глянули так, что стало неловко. И так ясно кто — бабуля, которую мы пришли упокаивать. Признаю, вопрос глупый.
Я заняла место как можно дальше от центра событий, а Кэвин начал выкладывать из сумки все необходимое. Сначала он достал треногу, на нее водрузил стеклянную колбу и начал по капле вливать разные зелья. По кладбищу поплыл сизый дымок, а земля на могилке дрогнула (чтобы не завизжать, пришлось прикусить себе палец), и из разворошенного чернозема появилась костлявая рука не первой свежести с длинными пальцами, которые сложились в фигу. Нет, не будет у меня простого рабочего дня.