Он сразу взял быка за рога, зная, что старый барон не любит иносказаний. И сразу же рассказал о том, что случилось ночью (в сильно отредактированной версии, конечно). Отец крякнул, но все же сказал, что к Мерстену претензий не имеет и даже поблагодарил дворецкого за то, что он не отпустил меня одного. Потом он посмотрел на меня, не в силах скрыть ту бурю, что сейчас бушевала у него в душе. Вдруг лицо его разгладилось – он принял решение.
– Я рад, что мой сын поступил достойно дворянина. Хотя предпочел бы, чтобы меня все же разбудили.
– Дядя, – хмыкнул граф, – тогда мне пришлось бы уговаривать тебя не ехать с нами.
– Ну, это ты зря, Унар, – не согласился отец. – Я понимаю, что я бы вам больше помешал, чем помог. А вот людей бы дал больше, чем двоих.
Граф посерьезнел.
– Боюсь, дядя, мне пришлось бы отказаться и от такой помощи. Сайнел хотя бы знает, с кем мы имеем дело. А эти двое парней видели того, кого мы пытались взять.
– Ладно, я понимаю. Но в следующий раз…
– Договорились.
Граф, впрочем, сразу дал понять, что поделиться результатами допроса Юфуса и «незнакомки» не может. Сказал лишь, что «кое-что интересное» все же удалось от них получить. И тут же огорошил напоминанием, что его приглашение на обед в силе. Правда, предложил перенести его на завтра – сегодня, мол, дел много. Отец тоже был удивлен, но больше потому, что слышал о приглашении в первый раз – сама идея ему понравилась.
– Верно, племянник, надо Сайнелу начинать выходить в свет. Спешка в этом деле ни к чему, но я все-таки хочу увидеть внуков, пусть и не в следующем году.
Хм, я, в общем-то, ничего против не имею. А насчет «не следующего года» даже полностью согласен. Вот только почему я опять вспоминаю о Тиане? Между нами ведь не было ничего, по большому счету. Ладно, поговорили пару раз без свидетелей. И обрадовалась она моему возвращению слишком, пожалуй, сильно для просто дружеского отношения. И записка эта со стихами… Но больше ведь ничего не было. И я не пытался с ней встретиться или хотя бы написать ей пару строчек, и она не искала меня. Разлетелись в разные стороны – и тишина.
Но, собственно, что дает мне внезапно обретенное баронство? Она все равно, получается, на две ступени выше меня. Если не задумываться над тем, что еще мне придется сотворить, чтобы последовательно стать графом, а потом и маркизом, чтобы оказаться вровень с ней во всех смыслах. Конечно, это не та пропасть, которая лежала между нами, пока я был Таннером. И она не родилась с этим титулом. Но…
Но с этими титулами ситуация какая-то… запутанная. Взять, к примеру, нас – баронов… Есть условный барон, его жена – само собой, баронесса. Наследник титула и родового имени всегда один (это имущество и земли можно делить как заблагорассудится, а вот титул – нет), обычно это старший сын, и он имеет право именоваться бароном при жизни отца. Или матери – если она является хранительницей титула, но это случается редко и обычно длится недолго, до совершеннолетия наследника. Вот я – полноправный барон, получается, за исключением некоторых имущественных вопросов, остающихся в ведении отца до моего вступления в права наследства в случае его смерти или если он официально отходит от дел, не дожидаясь кончины. Так тоже бывает, и довольно часто. Рядом с отцом я могу именоваться «младшим бароном» – для ясности. Если у барона нет сыновей, старшая дочь может зваться баронессой. Остальные дети именуются «сын или дочь барона такого-то», в правах при этом равны нерам в большинстве случаев. Как-то так вроде бы.