— Три смысла в одном знаке.
— Четыре. Писала явно женщина. Тут везде проставлен женский значок — «ри», чтобы подчеркнуть именно женский взгляд на происходящее.
— Одна из оставленных императором женщин?
В Империи Ситтори не было института наложниц, как во многих близких культурах, но это не мешало владыке собирать во дворце множество приглянувшихся ему женщин. И это, кроме тех девушек, которых присылали влиятельные семейства. Все они считались личными служанками императора, но рожденные ими дети — его детьми от императрицы. Когда в хрониках императрице Гутайе (всё из той же Багряной эпохи) приписывалось сорок сыновей и двадцать семь дочерей, то это вовсе не означало, что бедняжка сама их родила.
— Скорее чиновница. Слишком много формальных оборотов речи. Императорские красавицы как правило владели высоким слогом, сочиняли стихи и песни, а тут суховатое изложение фактов и немного личного отношения. Но, — императрица воздела указательный палец, — никакой критики в адрес императора. Очень лояльная была дама.
Она еще раз полюбовалась через лупу редчайшим знаком, похожим на стилизованный рисунок насекомого. Так ювелир наслаждается гармонией огранки редкого драгоценного камня.
— Я представляю, как эта женщина сидела с тоненькой кисточкой в руках, обдумывала каждую строчку, старалась. Надеялась, что её размышления, оставшись на бумаге, будут прочитаны, поняты, осмыслены. Но император Юнсон внезапно умирает, а его наследнику совсем не хочется натыкаться на истории о похождениях его родной мамаши и он отправляет очередные «десять тысяч добродетелей» в хранилище. На шесть столетий. Разве это справедливо?
Государыня посмотрела на собеседника снова-таки через лупу. Черная точка зрачка, янтарная радужка, немного туши на ресницах и пока еще крошечные морщинки у внешнего угла. Со временем они превратятся в «гусиные лапки», как живое доказательство того, что хозяйка часто смеется.
— Выходит, вы — первый человек, кто прочел истории спустя шестьсот лет? Всё же мечты придворной чиновницы сбылись. Так или иначе.
— Сбудутся, когда я переведу всё это на современный язык до конца и смогу издать.
Загадывать наперед у государыни Химары не получалось, как она ни старалась. Её будущее, как ни крути, было неясным и смутным.
— Я вам точно не помешаю, Ваше величество.
— Очень на это рассчитываю, капитан Маэда, — вздохнула императрица. — Хотите почитать то, что я уже перевела?
— Очень, — признался он.
— А у вас крепкие нервы?
— Неужели в «добродетелях» описываются казни и пытки?
— Еще какие! — азартно воскликнула государыня. — Кровь в жилах стынет!