Тяжелые железные створки дверей, жалобно скрипя, протестовали, не желая воссоединятся. Но двое парней в грязных маскировочных костюмах, неумолимо тянули их навстречу друг другу. Он успел проскользнуть в оставшийся узкий проем и, не обращая внимания на оторопевших «швейцаров», направился к своему лежаку.
Ухмыляясь, отвесил «смачный» пинок по обтянутому синими трико тощему заду, обладатель которого что-то пытался найти на его койке, тщетно водя руками по аккуратно застеленному покрывалу.
Мужичок испуганно взвизгнул, приложился плешивым затылком о второй ярус и тут же жалобно заголосил еще даже и не видя своего истязателя.
— За чтооо???
— Я предупреждал тебя не шариться по моим вещам?! — он угрожающе навис над превратившимся в испуганный дерганный комок мужиком.
— У нас с тобой контракт! — тот быстро-быстро заверещал подслеповато щурясь. — А ты не докладываешь когда приходишь. Откуда я узнаю принес ты заказ или нет.
Поисковик раздраженно цыкнул. Контракт… Одно слово, а не контракт. Месяц назад, Дуремар, — это мужик с плаксивым видом напротив, сел своим многострадальным задом на собственные же оптические очки. А поскольку при занимаемой им в Лежбище должности завхоза зрение ему требовалось зоркое, он и подошел с этой проблемой к ближайшему поисковику которого смог разглядеть своими подслеповатыми глазками.
Кто ж знал, что такой плевенький контракт окажется таким проблематичным.
— Конечно. Я бы положил его под свою подушку! — издевательски перебил его поисковик, открывая дверцу стоящего сбоку от койки шкафчика. — Значит так! — он кинул на кровать рядом с мужиком, пачку антибиотиков в таблетках. — Твой задаток я возвращаю. Контракт аннулирую.
— Не имеешь права! — заголосил Дуремар. — Согласно Кодексу контракт может аннулировать только заказчик! Я доложу Грешнику и потребую Суда Чести…
— Имеешь полное право. Но смотри, мне придется рассказать о твоем крысятничестве…
— Аааай… — Дуремар в бессильной злости сжал худые кулачки, схватил коробку и, увернувшись от очередного пинка, скрылся из виду.
Поисковик отцепил тонкую цепочку с висевшей на ней табличкой «ЗАНЯТО», повесил на крючок надоевшие очки и, наконец присел, с удовольствием вытянув ноги. По договоренности с местным главой за ним всегда числилось свободное место, а также имелся еще ряд весьма удобных привилегий. Он окинул взглядом довольно просторное помещение, тускло освещенное мерцающими время от времени лампами под полукруглым сводом. Стены со свежими кляксами цементного раствора. Расставленные вдоль них двухъярусные металлические кровати, а между ними ряд столов, упирающийся дальним концом в перегородку из белого кирпича. На которой черными ровными буквами выведено, как его здесь называли правило трех У: