Бес брезгливо посмотрел на стоявшую возле Варяга девушку стараясь понять то, о чем она пыталась втолковать своему брату. Чувство сострадания в их не знающем жалости мире, это нонсенс.
Мир вокруг жесток. Он не будет долго терпеть, бесконечно выслушивая нытье и мольбы. Не в его задачах предлагать тебе удобства и всевозможные блага. Скорее он поставит подножку и ты плюхнешься в грязь лицом. И если сразу не утонешь, начнешь барахтаться. А те кто дождался твоего падения прыгнут на спину и постараются втоптать поглубже. И если не удастся доконать окончательно, то приложат максимальные усилия чтобы перепачкался ты досконально. В общем, никто не будет забивать себе голову сочувствием, благосклонно протягивая руку, дабы вытащить тебя из ямы.
Сам Бес никогда не опускался до жалости к себе. И не понимал, почему он должен это делать по отношению к другим. Испытывать сострадание к тому кто испытывает мучения, пустая трата времени. В такие моменты в голову приходило чье-то глубокомысленное изречение: вся наша жизнь, одно сплошное мытарство. От начала и до конца.
Как бы там ни было, но пленник видя перед собой такую картину оживился. Застывшая на его лице безнадега исчезла уступив место робко пускающей свои ростки надежде. И стена решительности и готовности умирать сию минуту за какие-то свои идеалы, дала трещину. Конечно, жить то хотят все. И идейные и без. Зачем только усложнять себе существование стремлением к фантастическим утопиям?
— Хорошо, — не охотно согласился Варяг. Он отвернулся от вожака. — Я оставлю его в живых.
Поисковик удивленно вскинул брови вверх.
— Что, и ты простишь ему смерть своих парней? Пойми меня правильно… Мне то дела никакого, — он пожал плечами. — Люди не поймут.
— С каких пор тебя стало волновать мнение людей? И кто им расскажет? Ты?! — начальник охраны Ковчега угрожающе сделал несколько шагов ему навстречу.
Поисковик отлип от стены, шагнул назад, увеличивая между ними дистанцию и как бы невзначай, направил на него ствол «винтореза».
— Варяг, ты же не думаешь, что я буду с тобой выяснять отношения на кулачках?
Варяг задумчиво остановился. Лицо перекосила злая гримаса, а взгляд нерешительно заметался между сестрой и лежащим в углу вожаком. И вдруг резко сорвавшись с места он схватил за дуло прислоненный к стене «печенег» и размахнувшись опустил приклад на ноги пленника.
Вожак коротко вскрикнул и потерял сознание. Варяг ударил еще раз.
Екатерина в испуге закрыла лицо руками.
— Зачем?! — ее тело сотрясалось от беззвучных рыданий. — Зачем ты его убил?! Ты же пообещал…