Заметил среди них Лену. Тоже сидит на бревне возле огня. Что-то хлебает из миски на коленях. Руки и ноги, похоже, связаны. Вокруг головы бледно-зеленое свечение. Потому что она хорошая. Пятеро мужиков ведут себя беспечно, непринужденно шутят, смеются, передавая по кругу бутылку. А я выжидаю момент для смертоносного броска. Седой достал гитару и начал петь, периодически косясь на Лену. Вот падла что удумал! Я задохнулся от злости. Подкатывает свои седые яйца к моей любимой!
— Милая мояяя, солнышко лесное! Где, в каких краях встретимся с тобою?.. — хрипловатым баритоном допел Седой и красиво бацнул по струнам.
— Борис, ну что за отстой? — произнес кто-то из банды. — Сыграй лучше «Фантома». Или из Цоя что-нибудь!
— Да, подождите, ребята, — воскликнул, отмахиваясь, Седой. — У меня сегодня лирическое настроение. Для нашей милой гостьи Леночки я бы хотел исполнить эту замечательную песню Олега Митяева…
— Я бы послушала, — захлопала ресницами Лена.
Блин, бард хренов! От немедленного массового убийства удерживало только любопытство. Что за песню будет петь придурок.
Седой провел пальцем по струнам, кашлянул и сказал:
— Блин, что-то не строит… кто трогал инструмент? Кто тут что крутил?
— Борис, ты же знаешь, никто не будет брать твою гитару, — сказал Альберт, кажется. — По всей видимости, от перепада температур струны вытянулись.
— Да, ты прав. Извините, друзья. Я сейчас.
Седой принялся дзенькать, подкручивая колки.
Я начал подкрадываться ближе. Бесшумно, как лесной кот. Духи вились вокруг, подбадривая меня. Подобрался к снегоходам и притаился за прицепом. Седой тем временем настроил свою балалайку и затянул вновь:
— Изгиб гитары желтой, ты обнимаешь нежно… Струна осколком эха пронзит тугую выыысь…
Святые угодники, как же он фальшивит! Мой усиленный шаманской настойкой слух больше не мог выносить такое издевательство. Я медленно поднялся из своего укрытия. Размахнулся. Силы северных краев вели мою руку. Музыка прервалась, когда острозаточенное лезвие топорика вонзилось в лоб седого паскудника. Красное свечение вокруг него замерцало, поблекло и угасло. Лена заверещала, как дурочка.
Минус один!
— А! Шухер!
— Борис, нет!
— Он там! Мочи суку!
— Где, блин?! Я ничего не вижу!
Козлы повскакивали и принялись палить из всех стволов во тьму. Но я уже в другой стороне. Духи шепчут мне, где лучше укрыться. Один бандос стоит дальше всех от костра. Неслышно метнулся к нему сзади, выхватил нож из его ножен и, дернув назад башку, перерезал горло. Хлынувшие брызги крови полетели светящимся веером. Чуть не залип от этого зрелища. Тело упало к ногам. Это был Альберт. Минус два.