Покрутил головой, осматривая темную комнату, и загадок прибавилось. Мой друг Валера исчез. А на полу валяется связанный Егорыч с приспущенными штанами. Вроде живой, судя по хриплому дыханию, но возле седой головы лужица крови. Что случилось? Напали враги? Пьяная потасовка? Хм… похоже на то. Валера поцапался с дедом из-за бабки, оглушил его прикладом «Вепря»… кстати, вот он валяется рядом на полу. Ну почему некоторые люди вытворяют лютую дичь в бухом порыве чувств?
Двигая своими сильными, как гидравлические тиски, челюстями, я начал пережевывать вонючую тряпку. Освободив зубы, смогу разгрызть веревку. Во мне бурлит жажда мщения за подобный беспредел. Валера, конечно, друг, но такой херни я обычно не терплю. Егорыча, блин, пожилого человека, чуть не прибил из-за дряхлой манды. Пусть теперь пару раз получит по хлебальнику, засранец!
Внезапно в дверь позвонили. Неужели патруль пендосов? Траханье в комнате стихло. Шлепки по полу и скрип половиц — карга почапала в прихожею. Ну все, попаду в плен к этим гадам, а у меня даже гранат нету, чтобы забрать с собой в Валгаллу парочку ублюдков. В этот момент я не догадывался, как же сильно ошибался. И что через несколько минут буду жалеть о том, что к бабке пожаловали отнюдь не старые добрые американские вояки.
Инстинкт выживания подсказал притвориться спящим.
— Ну чего, Бусинка, опять развлекашься? — донеслось из прихожей.
— Слава богу, попались бестолочи местные, партизаны, — ответила бабка. — Мне одной троих много, вот и вас позвала. Проходите гости дорогие!
— Обездвижила хоть? — другой голос.
Сколько их там, блин?
— А как же! Все сделала, как надо, Владыка Света!
— Ну да, кхех, ты же первая мастерица по бандажу в нашем кружке… показывай уже наши призы! Ох, сейчас порезвимся, отведем душу! А утром Хозяевам сдадим.
Меня пробил ледяной озноб. Кто все эти люди?
— Только, чур, очкарик мой! — предупредила хозяйка квартиры. — Я с ним не закончила еще. А с этими делайте, что хотите.
В комнату вошли двое. Сквозь полузакрытые веки я разглядел их. Один — высокий костлявый старикан с нездоровым блеском в глазах. Вторая — тетка под стать, с печатью всех возможных пороков на лице.
— Вот этот хорош, правда, Владыка? — хихикнула бабка, указывая на меня. Я, честно говоря, охренел от ее наряда. Дряблое тело перетягивали во всевозможных местах кожаные ремни с пряжками. Тошнота подкралась к горлу от этого зрелища.
— Твоему вкусу я всегда доверял, Бусинка, — кивнул Владыка. — Иди же, оставь нас.
Извращенцы задернули шторы, включили свет. Старикан принялся раздеваться, а тетка включила магнитофон. Я вздрогнул от чудовищного насилия над моими ушами. Потому что запел Филипп Киркоров. Стоило ли пережить ядерную войну и уничтожение большей части человечества, чтобы услышать это исчадие отечественной эстрады?