* * *
Урихо заканчивал свою историю, но самый захватывающий момент был начисто испорчен пронзительным криком хозяйского сына. Забыв о рассказчике, все обернулись к мальчишке. Тот стоял на коленях возле холщовой котомки и орал, как кошка, которой прищемили дверью хвост.
В комнату ворвался Даупар, примчавшийся спасать сына.
– Там… там… – непослушными губами лепетал мальчишка, тыча рукой в сторону котомки. – Веревка развязалась, а там…
У всех мелькнула одна и та же мысль: как же, развязалась! Просто любопытно было паршивцу на чужие вещи взглянуть! Но в следующее мгновение никто уже не думал о мальчишке, потому что взволнованный Даупар склонился над котомкой.
Дружное «а-ах!» пронеслось по комнате.
На людей в упор взглянули налитые кровью, остекленевшие глаза неведомого зверя. На косматой шкуре запеклась кровь, клыки белели в предсмертном оскале.
Отрубленная голова, что выглядывала из котомки, была бы похожа на медвежью, если бы не полузакрытый третий глаз на темени.
В полной тишине Урихо встал из-за стола, подошел ближе, нагнулся над неожиданной находкой.
– Чье это? – спросил он, не отрывая бледно-голубых глаз от чужой добычи.
– Нового гостя, он в бане сейчас.
– Кто таков?
– Не знаю, он не сказал.
Урихо перевел ледяной взгляд на хозяина:
– Про Подгорных Охотников не спрашивал?
– Да я ему сам про вас рассказал!
– А он что?
Даупар замялся. Подгорному Охотнику не понравилось его смущение.
– А ну, говори! Он назвал нас пролазами?
Хозяин с несчастным видом кивнул.
– Так… На его запястья ты взглянуть не догадался?
– Н-нет. Но это можно устроить! – оживился Даупар. – Я снесу ему кувшин воды и подам в приоткрытую дверь. Кувшин тяжелый, одной рукой не возьмешь.
– Отлично. Погляди, нет ли на правом запястье узкого серебряного браслета, на нем должны быть два имени.
Хозяин поклонился и ушел, сказав про себя: «Кого он учит? А то я не знаю, как выглядит знак Гильдии! Разумеется, два имени: самого Охотника и его учителя!»
А Урихо обвел тяжелым взглядом всех, кто был в комнате:
– Кто ни разу не ходил в Подгорный Мир – брысь отсюда!
Несколько человек быстро и тихо исчезли, не желая неприятностей. Кроме самого Урихо, осталось семеро. Один неуверенно спросил:
– Может, он дохлую тварь нашел, решил получить награду за голову?
Урихо мрачно промолчал.
На пороге возник хозяин. Физиономия его выражала такое смятение, словно он обнаружил свой винный погреб опустошенным.
– Я посмотрел, – замирающим голосом сказал он. – Есть знак… на левом запястье! Правое такое, что браслет не удержался бы.
И исчез, прежде чем по комнате прошелестело прозвище, более знаменитое, чем любое имя.