– Может, огоньку? – во все горло спросил десятник. – У меня огниво есть!
– Нет, огнем их не проймешь... Эй, а это еще что они затеяли?
Свечение медленно гасло. Чернеющие на глазах кусты, оставив добычу, начали карабкаться на противоположный от солдат склон котловины.
– Уходят? – недоверчиво протянул старый наемник. – Они ж никогда не отступают, не умеют отступать... – Шипастый спешился и рявкнул властно, словно это он командовал десятком. – А ну, парни, готовься меня прикрыть! Хочу кое-что проверить!
Никто и слова сказать не успел, как он с мечом в руках начал спускаться в котловину.
Наемники дружно завопили от ужаса и восхищения.
Шипастый поравнялся с кустами, что совсем недавно карабкались наверх, к всадникам. Теперь свечение почти погасло, кусты походили на взъерошенных мрачных птиц, сложивших крылья.
Воин вскинул меч, но оружие ему не понадобилось. Поспешно вытаскивая из земли корни, кусты поползли прочь, догоняя свою «стаю».
– Уходят! – проорал Шипастый. – Но вы, парни, сюда не спускайтесь, вдруг ловушка... С этой мразью ушами хлопать нельзя!
Всадники глядели сверху, как их товарищ склонился над страшной грудой.
– Грайанцы! Грайанский разъезд! Чтоб мне еловым лапником укрыться! Эти кустики перехватили нашу добычу! Надо бедолагам костер устроить.
– Это уж как положено, – буркнул Литисай, приходя в себя и чувствуя досаду из-за того, что у него перехватили командование. – Но почему они на нас не напали?
Шипастый взбирался по склону. Вот его голова и плечи показались над краем гигантской ямы. Один из всадников спешился и помог старому воину выбраться.
– У тебя кровь на руке, – сказал он Шипастому.
– Это я себя ножом резанул, – объяснил тот. – Боль дурман гонит и в чувство приводит.
И тут Литисай произнес слова, которые эхом раскатились по всей растянувшейся вдоль Красного Урочища армии:
– Ребята, а не наш ли это Ночной Маг развлекается?
Все окаменели в седлах, разом припомнив слухи о чудовищном жертвоприношении, которое король совершил в шатре колдуна, о серебряном тазе, наполненном неизвестно чьей кровью.
– Мой господин прав, – задумчиво протянул Шипастый. – Это не просто колдовство – это наше колдовство, силуранское. Грязное, поганое, но наше... Не прикажет ли господин возвращаться? – закончил он деловито.
Вновь обретая высокомерие Сына Рода, Литисай надменно кивнул:
– Эти бедняги получат свой костер, когда здесь пройдет наша армия... Деся-аток! Рысью... марш!
Мечи вернулись в ножны за плечами. Всадники смутными тенями повернули на север, неся весть, которая заставит побледнеть многих смельчаков.