— Но мне сказали…
— Ты знаешь, кто такой Чернооков?
— Бандит, наверное.
— Бандит? Не-ет! Бандит по сравнению с Чернооковым — дитя невинное. А для Черноокова подходящего слова еще не придумано.
— Ну так вот! Ну вот и нашли! — всплеснула руками Ирина.
— Ничего мы с тобой не нашли, — снова покачала головой Клавдия. — Черноокова семь лет назад расстреляли.
— Это точно? — сразу перестала хлопать в ладоши Ирина.
— Помилования не было, это я знаю наверняка, — сказала Клавдия.
— Но они не могли ошибиться, — опустошенно проговорила Ирина.
— Если бы я не знала, что Чернооков расстрелян, я бы и без лаборатории решила, что это он.
— Почему?
— Почерк. Он перерезал своим жертвам горло. От уха до уха. И делал это в ванной. Но даже если бы я не знала, что Чернооков давно горит в аду, я бы все равно ни за что не поверила, что это он убил Лину.
— Но почему? Почему?
— Потому что Чернооков был ростом метр с кепкой.
— И что?
— Сейчас бы ему было шестьдесят пять лет.
— И что?
— И еще у него был горб. Похож он на кавалера?
Ирина больше не задавала вопросов.
Только сказала, когда Клавдия уже сняла пальто и поставила чайник:
— Слушайте, Клавдия Васильевна, что-то у нас одни сплошные несуразности. Куда ни сунемся — нестыковки, как верно заметил Игорь.
— Да, — вздохнула Клавдия. — Я вот еще порцию принесла. Свеженьких
И она рассказала о своем походе в банк. Ирину тоже насторожило то, что банк выдал всю сумму сразу.
— Мой Васька долги из банков уже третий месяц вытряхивает.
— Впрочем, про Черноокова я проверю, — сказала Клавдия, чтобы хоть как-то успокоить Ирину, которая, получалось, проделала пустую работу.
Она снова позвонила в больницу и снова услышала тот же ответ: состояние тяжелое.
— И что дальше? — спросила Калашникова, когда время подошло к пяти.
— А дальше, — сказала Клавдия, — ты едешь домой, наряжаешься покрасивее, и мы с тобой идем искать кавалеров.
Конечно, это была безумная затея. Такая безумная, что Клавдия даже с Федором ею не поделилась.
— Ты куда? — спросил он.
— По делам, — ответила Клавдия, не жалея французских духов.
На что она надеялась? Что встретит кавалера, который представится ей Артуром, тут же скажет, что обожает острую кухню и начнет сорить долларами, на которых Клавдия узнает номера?
Была, конечно, и такая надежда — небольшая, совсем малюсенькая, почти микроскопическая, но Клавдия шла скорее за другим. Ей надо было понять сам механизм таких знакомств. Если раньше ей приходилось изучать профессии банкиров и водолазов, то теперь предстояло вникнуть в тонкости профессиональных свах.