Сколько он был в обмороке, Борис не помнит. Очнулся на поляне, куда отнесли его Якгборо и двое подручных.
— Воздух, — развел руками мастер, — воздуха в лесу нет. Без привычки очень трудно… Да и привычным тоже…
Потом, когда это происшествие живейшим образом обсуждалось среди наших специалистов, зашедший болгарский врач Иван Наумов утверждал, что у Бориса закружилась голова не от недостатка, а от избытка кислорода, скопившегося в лесу. Как бы то ни было, сошлись на одном: дышать в тропическом лесу надо осторожно. Особенно в сезон дождей…
В тот день случилось еще одно происшествие, потребовавшее существенного нервного напряжения. Когда Борис, не очень твердо ступая, подошел к машине, там ждала депутация жителей лесной деревни во главе с «президентом» — так ныне именовался деревенский староста. По-французски он не говорил, и переводчиком, а заодно и толкователем событий выступил мастер Якгборо.
— Президент говорит: шофер лесовоза раньше возил женщин в Нзерекоре за двадцать франков, а теперь берет тридцать.
— Как же так? Машина ведь государственная, принадлежит заводу!
— Президент говорит: надо меньше с женщин брать.
— Ты скажи ему, что нельзя, вообще нельзя людей на лесовоз сажать: техника безопасности запрещает.
— Президент говорит: русский инженер должен сказать шоферу, чтобы тот меньше денег брал.
— Не могу я решать такие дела. Ты скажи ему, скажи, я не директор. Я — специалист, эксперт. Инженер я! А это ваши внутренние дела.
— Президент говорит: вы справедливый человек. Шофер здесь, в деревне. Надо сказать ему, чтобы…
— Ладно, зовите его.
Побежали за шофером. Тот шествовал солидно, в окружении двух подростков-«апранти». Точный перевод этого термина — «подмастерье», «ученик». На деле «апранти» лишь мыли машину и работали на приусадебной плантации шофера, за что тот, правда, их кормил и одевал. Ездить «апранти» дозволялось в кузове, а если случались платные пассажиры — на подножке, держась за дверцу, в нарушение элементарных правил техники безопасности.
Шофер шествовал, а один из «апранти» держал над ним раскрытый зонтик. Хляби небесные продолжали источать влагу.
При виде шофера деревенские жители загалдели пуще прежнего, но водитель сохранял невозмутимость.
— Сколько ты взял денег? — спросил Борис.
— Сто франков со всех, — ответил шофер.
— Президент говорит: триста пятьдесят, — вставил Якгборо.
— Нет, сто!
— Президент говорит: раньше сто брал, а теперь…
— Хорошо, — разозлился шофер. — Поехали все на базар, я куплю кура, и будем есть его. Кто сказал неправду, тот умрет!
Борис был знаком со жгучим перцем кура, но не знал, что тот наделен волшебными свойствами «детектора лжи». В голове все еще стоял звон от обморока.