— Как же ты завтра в глаза ребятам посмотришь?
Утробин ухмыльнулся и поводил пальцем перед носом Лютова:
— А это — одно другого не касается. Ясно? Ме-ха-ник!
— Ясно… — кивнул Лютов. — Разве я о том?
— А то за такие фортели, ну, коль оставите, статья в законах есть. Слышал? И машину не тронешь. Я за нее отвечаю.
— Знаю… — Лютов снова покачал головой. — И я отвечаю тоже.
— Вот и топай, механик. И не буди! Не мешай мне спать мои законные часы! Все!
Рокот одного пускача перешел в утробный рокот двигателя.
Пора, давно пора было уходить Лютову к ребятам. На всякий случай, уж совсем безнадежно, он потоптался у выхода из палатки.
Укрывшись с головой, Утробин не шевелился.
Тогда Лютов вернулся, захватил лампу «летучая мышь» и, не задерживаясь более, вышел.
Площадку у палатки заливал свет фар бульдозеров, готовых к спуску. К Лютову подошли ребята.
— Он, по-моему, просто выдохся, вымотался, — сказал Лютов, кивнув в сторону палатки.
— По-вашему… — неопределенно выговорил Бажан. — А нам с ним здесь, на перевале, работать. По-вашему…
— Да, по-моему, — твердо отчеканил Лютов.
— Ладно. Будем считать «по-вашему», — покачал головой Гурамишвили. — Сейчас. А там посмотрим.
— Мне что делать? — спросил экскаваторщик Бубенцов.
— На фонарь. Маяком пойдешь. А я все-таки поведу его машину.
Василий Песков
ЛЕСНЫЕ ТРОПЫ
Очерки
Рис. Л. Кулагина
Ночлег на мельнице
Уже несколько лет в разных местах я спрашивал: «А не осталось ли где-нибудь водяной мельницы?» Ответ был всегда одинаков. И я решил уже: увидеть мельницу невозможно. А ужасно хотелось. И как некоторым чудакам кажется, что не все мамонты вымерли, что где-нибудь в недоступных лесах остался все же ну хоть один из этих покрытых шерстью слонов, так и я верил в чудо. И не напрасно!
Недавно в Брянске поплавок моей на удачу заброшенной удочки вдруг шевельнулся. Вместо обычного «нет, не помню» один человек сказал: «Мельница?.. Да хотите сегодня же съездим…» В тот же час мы и тронулись.
И обнаружилась мельница эта не в глухомани, не в забытом богом и техническим прогрессом дремучем лесном углу, а в семидесяти километрах от Брянска, почти у самой дороги в древний Трубчевск.
Сначала мы увидели речку. Она отличалась от многих маленьких речек, текущих в этих местах: в ней вдоволь было воды. Русло было заполнено до краев. Берега опушены зарослями таволги, ивняка и рогоза. По заводям плавали гуси. Расходились круги от рыб. И шел от речки волнующий запах здоровой воды, запах прибрежных трав и донных растений.
Мельница была где-то недалеко, за холмом. Мы с другом вышли из «газика», чтобы пешком, по тропке, пробитой в упругой траве, не спеша подойти к этому «мамонту», уцелевшему среди телефонных столбов, среди дорог, покрытых асфальтом, среди опор электрических линий, среди всего, что быстро и не всегда к лучшему меняет облик земли.