Стало быть, независимо ни от чего следовало идти левым галсом и принимать волну с левого борта. Тогда «скрытая» волна пришла бы с кормы и не причинила вреда. Только так ли это? Ни один Нокс-Джонсон, ни Алек Роуз, ни Хискок, ни Телига ни о чем подобном не упоминали.
Пусть это будет новая теория, которую я назову «Теорией Зеленого моря» (чтоб никто не понял, о чем речь). Подобно тому как во время циклона рекомендуется удаляться от пути его следования, «Теория зеленого моря» будет предписывать в «ревущих сороковых» идти левым галсом, чтобы удары самой опасной волны приходились в корму. Вне зависимости от всяких теорий ищу на яхте что-нибудь такое, на что можно возложить ответственность за опрокидывание. Самым подходящим мне кажется полученная в подарок унылого вида куколка, изображающая воина племени импи. Воин летит за борт, и сразу становится легче.
Я чертовски устал. Мы плывем уже несколько часов — это на короткое время вновь вселяет надежду, что куда-нибудь в конце концов доплывем, но ведь так дальше нельзя. Трос не свернут и не закреплен — а если очередной крен? Гик в любой момент может снова сорваться с места. Координаты определить нельзя (а быть может, вовсе не нужно), поскольку я не могу отойти от нуля. Двигатель не действует, необходимые карты отыскать невозможно. Так плыть нельзя. Надо сначала привести в порядок все парусное вооружение яхты, потом как-то уговорить ее, чтоб соизволила держаться заданного курса, а уж после этого будет время заняться теорией.
Я спустил трисель и прочно принайтовил его к основанию мачты. Потом поставил штормовой кливер на передний, а кливер — на внутренний штаг, и подготовленные таким образом паруса тросами привязал к палубе. Пригодятся, если надо будет полным ходом удирать от волны. Левым галсом так левым галсом. Из трех современных способов, рекомендуемых для штормования, у меня в запасе остался один: идти под парусами на полной скорости. Остальные два (дрейфование и буксировка тросов) испробованы с отрицательным результатом. Зрелище, открывающееся внутри яхты, повергает меня в уныние. В таком состоянии плыть нельзя. Настил, пока не придумаю чего-нибудь получше, надо будет наглухо привинтить к бимсам. Койки привязать. Разобрать карты и навигационные пособия. Проверить путенс-планки[14] и основание борта — не пострадала ли от большого напряжения сама конструкция. На мое счастье корпус сработан прочно.
Когда я на минуту отрываюсь от работы, слышны причитания ветра. «Полонез» повернулся к волне таким образом, что воспринимает ее натиск более или менее спокойно, но где-то под кормовым подзором не прекращаются тупые удары. Будем надеяться, что руль это выдержит.