Фраза вышла грубоватая, но он того и добивался, поскольку по смыслу-то он был прав.
— Люблю таких женщин, — меланхолично ответила на риторический вопрос Эрика специальный агент. — У нее кстати тоже оказалось несколько весьма неприятных рваных ран… Но она, Эрик, и себя… как смогла перевязала.
Он сразу же представил, как Анна прижигает раскаленным ножом свои раны, и пришел к выводу, что хорошее воображение — это отнюдь не достоинство. Скорее, недостаток.
— Где она сейчас?
— В соседней комнате. Тоже, наверное, уже проснулась.
— Нас можно как-нибудь?..
Эрик имел в виду, что было бы неплохо положить их вместе. Не в одной кровати, разумеется, — это был бы явный перебор, — но уж в одной комнате они всяко-разно один другому не помешают. Он только не знал, как об этом попросить, и согласуется ли это с холодянской врачебной этикой. Но мучиться — от неспособности облечь свою просьбу в дипломатически безупречную форму, — ему не пришлось. Специальный агент его поняла, что называется, с полуслова.
— Подожди, — кивнула она, вставая. — Я сейчас выясню, в каком она состоянии. Ну и ее личным мнением на всякий случай поинтересуюсь, вдруг не захочет, — улыбнулась она ехидно. — И, если все-таки да, сейчас же распоряжусь.
Грит встала с табуретки и быстро, но не теряя достоинства, покинула больничную палату. Похоже, ей этот разговор, и в самом деле, был в тягость. Вот и удрала под благовидным предлогом, наконец-то оставив Эрика один на один со своими мыслями. Не то, чтобы ее присутствие так уж сильно мешало ему анализировать поступающую информацию, но в тишине думалось гораздо лучше.
Самое забавное — если конечно здесь есть над чем иронизировать, — это то, что в известном смысле история повторялась, хотя и с поправками на местный колорит. Во дворце Великой княгини Горицкой Эрик вроде бы спас от покушения наследника престола. На самом деле спасал он тогда Анну, но в зачет пошел именно кронпринц, а о княгине Эгерланд, включая и самого Эрика, никто и словом не обмолвился. Зато сегодня, вернее вчера он в первую очередь защищал именно Анну. Сам бы он, в одиночку, наверняка стал бы действовать как-нибудь иначе и, возможно, не попал бы на госпитальную койку. Но, что сделано, то сделано. Даст бог, Анна поправится, и тогда на этом инциденте — как и на том, что произошел в княжестве Гёрц, — можно будет поставить крест. Главное, чтобы женщина не пострадала, поскольку и в этот раз у нее "похмелье" не на своем пиру.
За себя в этом смысле Эрик практически не переживал. Во-первых, потому что не боялся. Или лучше сказать, умел перебарывать свой страх, и чем дальше, тем больше жил, исходя из принципа, что чему быть того не миновать. Fata viam invenient, так сказать.