Как ни доказывали начальнику, что его приказ нарушит принятую расстановку, он был неумолим.
«Кому надо, найдет! Не такие трудности мы преодолевали. Ясно?»
Книги и журналы были переставлены. И хотя начальника давно уволили, но порядок до сих пор не успели восстановить.
— Так что шифр недействителен, — объяснил Олег Лукич, — По указанному адресу книга не проживает. Надо подумать, как искать.
Генька оглядел полки, и сразу ему бросились в глаза печати. На картонных переплетах и на помятых титульных листах чернели оттиски круглых печатей с жирными орлами, вцепившимися в бляхи со свастикой.
Олег Лукич расхаживал вдоль полок, не глядя по сторонам, уставясь в одну точку. Внезапно он устремился вглубь подвала и вернулся оттуда с толстой книгой. На обложке ее была начертана большая буква «А».
— Бывший реестр бывшего стеллажа «А». Список того, что там было. «5/27» — значит, источник был двадцать седьмым по счету на пятой полке.
Под номером 27 на странице, отведенной для пятой полки, значилось:
«Berliner Illustrierte» — «Берлинский иллюстрированный журнал» — комплект за 1932–1935 годы.
— Журнал! — Олег Лукич обрадовался. — Тогда легче!
— Почему?
— Искать легче: большой формат и, раз комплект, то в переплете. Только вот насчет немецкого я — швах. Когда-то в Академии учил, но давно. А ты немецкий знаешь?
— У нас английский… — Генька вовремя остановился.
Сказать, что он, Геннадий Башмаков, знает английский, было бы крупным преувеличением.
— Ну, все равно. Буквы разберешь? — и Олег Лукич подвел Геньку к стеллажу, заваленному большими томами.
— А остальные знаки в шифре — они зачем?
— Есть одна догадка. Найдем — проверю.
Пока Генька перекладывал с места на место тяжелые тома, обтянутые черным, коричневым и серым гранитолем, Олег Лукич занялся разборкой полок с томами в картонных переплетах. Стало тихо. Слышен был только глухой стук перекладываемых книг. Потом зашуршали страницы, и Олег Лукич радостно позвал Геньку.
— Вот и конец загадки. Все цифры в сборе: «33» — 1933 год, «L I» — номер журнала, а «22–23» — страницы. Гляди!
С журнального листа на Геньку смотрела «Большая Берта» — точно такая, как на модели.
«Чудо-пушка мировой войны», — прочел вслух заглавие статьи Олег Лукич. — Автор: подполковник в отставке Зигберт фон Кюстрау.
Олег Лукич читал медленно, запинаясь. И словно в оправдание, объяснил Геньке:
— Давно не приходилось. С войны, пожалуй.
Он старался переводить дословно, и многосложные немецкие глаголы, не поспевая за существительными, грузно оседали в конце фраз:
«Наша тяжелая и сверхтяжелая артиллерия имели нам недосягаемую славу принести. Они есть навечно в памяти старых солдат оставаться».