— Надо, — согласился шофер. — Подлецов — к ногтю!
— Вот-вот! — И Генька осторожно осведомился, когда тот собирается в очередной рейс в Москву.
— Послезавтра?! — Генька чуть не подпрыгнул от радости. — Возьмите меня с собой!
— Что ж?! — шофер пожал плечами. — Вдвоем оно еще и веселей. А мать разрешила?
— Конечно! — соврал Генька.
— Что ж?! — повторил шофер. — Поедем. А подлецов — к ногтю…
Генька стал немедленно готовиться к путешествию. Когда мамы не было дома, слазил на антресоли, снял оттуда рюкзак, уложил в него компас, лупу, полбуханки хлеба и банку консервов. Жаль — нет документов.
«Э, ничего…» — решил Генька, но на всякий случай припрятал в карман рюкзака копию старого отношения в архив, того самого, в котором было восемь «нас» и пять «вас».
«Если Филимоныч узнает, всыплет мне, — подумал Генька. — Опять, скажет, детективов наглотался? — Генька вспомнил, как попало ему за раскопки возле церкви, и покрутил головой. — Ну да ладно! Рискну. Последний раз. Зато, если отыщу след Чурилова — ого!»
Весь день в школе Генька держался очень таинственно, хмурил брови, делал какие-то загадочные пометки в блокноте и на все приставания ребят отмахивался.
— После… Потом…
Вечером он тайком от мамы позвонил Оле, попрощался и назначил ее своим заместителем.
— Ой, Генька! А ты куда?
— Навстречу опасностям и тревогам! — и Генька, очень довольный собой, положил трубку.
Ночью ему не спалось. Он несколько раз вставал и выдул весь графин воды. Мама даже подумала, что у него расстройство желудка.
Когда рано утром мать уходила на работу, Генька, презирая себя за малодушие, поцеловал ее в шею.
— Ты здоров? — забеспокоилась Гертруда Никифоровна, зная, что Генька не терпит всякие «полизуйчики».
После ее ухода Генька написал прощальную записку. Она была краткой, мужественной и загадочной. Генька обдумал ее еще ночью.
«Мама, не беспокойся. Уехал в неизвестном направлении. Подлецов — к ногтю!»
В восемь утра Генька вышел во двор. Михаил Федорович уже возился возле своего газика.
— Лезь в кабину, — велел он. — За грузом еще завернем.
В пути Генька солидно и с удовольствием беседовал с дядей Мишей о зазоре зажигания в трамблере, о коробке передач и прочих замечательных вещах. Но, как говорила мать, жизнь идет зигзагами. Уж подъезжая к складу, Михаил Федорович сказал:
— Я в Москве не задержусь. Переночую — и обратно. А ты где останешься?
— У тетки, — Генька заранее подготовился к такому вопросу.
— А где тетка обитает?
Генька похолодел. Как назло, он не мог припомнить названия ни одной хоть какой-нибудь самой захудалой московской улицы. А ведь знал!..