Ребята вышли из кино на шумный проспект, и только тут Тиша спохватился:
— Побегу живее. Батька заругается… И уроки…
— Да… Жаль, что поздно… Хотел я тебе еще одну штуку показать. Приходи завтра после школы. Ладно?
— Ага! — и Тиша два раза повторил вслух адрес своего нового приятеля.
* * *
За обедом Генька, немного помявшись, сказал:
— Пап, можно твою находку одному пареньку показать? Он к нам придет…
— Так копию покажи.
— Нет, пусть он настоящие рокотовские листки увидит. Вынь из «сейфа», ладно? И еще — когда он придет, мы в кабинете будем, а ты постарайся не заходить.
— Таинственность-то какая! — рассмеялся Башмаков-старший. — Опять детективов начитался?!
Тиша пришел под вечер. Генька подождал, пока он разделся и аккуратно отряхнул свои огромные валенки, а затем потащил его в отцовский «кабинет».
В комнате было полутемно, небольшая лампа стояла на письменном столе, да уличный фонарь, качавшийся за окном, время от времени смутно освещал отдаленные углы кабинета. Как раз когда мальчики входили в комнату, луч света упал на стеллаж и выхватил из темноты стоявший там доисторический череп.
Тиша вздрогнул, насупился и, глядя исподлобья, спросил:
— Вы что — тоже из нашинских?
— Из каких — из ваших?
Тиша долго хмуро оглядывал нового знакомого. Потом пробормотал:
— Ну ладно, это я так… А череп на кой?
Генька объяснил, чем занимается отец. Тиша слушал недоверчиво, но потом, увидев древний кинжал, каменные топоры, заинтересовался и уже сам попросил показать еще что-нибудь. Генька взял со стола приготовленный заранее футляр, рассказал о записках Рокотова.
— Ух, ты! Ровно в книжке! — прошептал Тиша. — Дай-ка гляну.
Он читал медленно, с трудом разбирая незнакомый почерк. И вдруг вздрогнул. Взглянул на Геньку, еще раз перечитал рокотовскую запись, нагнулся пониже над столом и, словно не веря себе, повторил вслух поразившую его строчку:
— «Где же все-таки Егор Чурилов? Говорят, он ушел в Вифлеем грехи замаливать».
От волнения Тиша не мог больше читать и застыл на стуле. Генька неожиданно хлопнул его по плечу:
— Узнал знакомого?
— Ты о чем? — пробормотал Тиша, понемногу приходя в себя.
— Не притворяйся! Видел я тебя на кладбище возле чуриловской могилы. Когда распинался этот толстый…
— Кузьма-апостол, — прошептал Тиша.
— Он все Егора нахваливал, а ты в стороне стоял, возле нашего куста, и ругался. Небось думал, никто не слышит. Вот я за тобой и пошел. Ясно? Мы с тобой и с твоим отцом на Холмовской в одном трамвае ехали…
— А чего ты за нами увязался? — Тиша насупился, лицо его покрылось пятнами. — Шпионишь?