— Ясно! — воскликнула Оля и, снова щипнув Геньку, указали глазами на дверь.
— Блестящая идея! — воскликнула она, когда вместе с мальчиками очутилась в коридоре. — Пусть едет Николай Филимоныч!
— Пусть! — усмехнулся Витя. — А деньги? Знаешь, сколько… стоит билет? Десять рублей туда… и десять — обратно…
— Соберем, — торжествуя, заявила Оля.
Ребята переглянулись.
— Как? — нахмурился Витя и, покраснев, твердо заявил: — У меня, например, нет…
— И не надо! — воскликнула Оля. — Помните, как мы шестьдесят рублей заработали? На памятник пионерам-героям?! Вот и теперь. Соберем лом, утиль! Сдадим, деньги — на билет!
— Не выйдет! — сказал Витя. — Чтобы двадцать целковых… знаешь, сколько лома надо? Гору!
— Ничего, — вмешался Генька. — Мы не одни. Все наши К. С. помогут!
* * *
Каждый день в течение трех недель Вася Коржиков делал какие-то таинственные пометки в своем блокноте.
Каждый день группы ребят, по двое, по трое, ходили по лестницам ближайших к школе домов, звонили вовсе двери и спрашивали:
— Нет ли ненужных старых кроватей, керосинок, чайников? Нет ли бутылок, банок? А тряпок, газет?
И каждый день свозили на санках весь собранный утиль на школьный двор.
Два раза приезжал грузовик, ребята грузили на него лом, и машина куда-то увозила его.
Через три недели Вася Коржиков сказал Геньке:
— Ну, получай, — и выложил на стол пухлую пачку денег. — Девятнадцать рублей. Пересчитай.
Генька добавил к ним рубль, взятый у матери, и обменял все деньги на две новенькие хрустящие десятирублевые бумажки. После уроков он направился к Николаю Филимоновичу в учительскую.
Оля и Витя, волнуясь, ждали его в коридоре.
Чем кончатся переговоры? Поедет ли Николай Филимонович? Сможет ли он на несколько дней оставить школу?
В учительскую вошел химик, потом англичанка. Вскоре они вышли и туда вошел директор вместе с физкультурником. Оля и Витя ждали. Прошло десять минут, и пятнадцать, и двадцать, а Генька все не выходил.
Наконец он выскочил из учительской, красный, взлохмаченный.
— Едет! — возбужденным шепотом сообщил он. — Директор отпустил. На пять дней.
— А это что? — Оля указала на Генькин кулак, в котором была крепко зажата десятирублевка.
— Не взял. То есть одну взял, а вторую — нет. Хотел вовсе на свои деньги ехать, но я заявил, что мы категорически…
— Верно! — воскликнула Оля. — Категорически!
* * *
Ребята встретили Филимоныча на вокзале.
Он был совсем без багажа, только через плечо — хорошо знакомая ребятам коричневая потертая полевая сумка. Будто учитель и не ездил никуда.
— Как доехали? Где вы жили в Москве? Как спалось в вагоне? — вежливо защебетала Оля. — Как вам понравился московский климат?