Приходит ответ от Петера.
Поступай так, как считаешь правильным. Не спеши. Я подожду, когда ты будешь готова.
Читаю и возвращаюсь к работе.
Во второй половине дня замечаю Лео в саду и замираю. Что ему сказать? Что сегодня я не могу? Что буду занята все последующие дни? Потом понимаю, что он идет не ко мне, а к себе домой. Но идет как-то странно – выпрямив шею, я вижу, что он идет босиком. Босиком? Я вскакиваю со стула и прижимаюсь к окну. Мне не померещилось. Лео идет по выложенной плиткой дорожке в одних носках. Но… как… почему? Он идет не оглядываясь, глазами вниз. Открывает дверь и скрывается в доме.
Мой взгляд поднимается к окну на втором этаже. Шторы все еще задернуты. Я чувствую, что кто-то лежит там в кровати. Лежит весь день. Кто-то, кто все глубже погружается в темноту. Возвращаюсь к экрану.
Пиши. Просто пиши.
И я пишу.
Мусорное ведро уже воняет. Достаю мешок, завязываю и несу на помойку во дворе. Поворачиваюсь и вижу перед собой Лео. Хоть он и одет как обычно – в свободную толстовку и мешковатые джинсы, – его худощавое тело кажется еще тоньше.
Смотрю на часы и спрашиваю, что он так рано делает на улице, разве уже пора в школу? Через час, отвечает Лео, но библиотека уже открыта. Он там обычно читает или делает уроки перед началом занятий. Из библиотеки можно напрямую попасть в класс, без необходимости толкаться с другими в фойе.
«Толкаться?» – думаю я про себя. Скорее, без риска, что тебя толкнут или еще что похуже. Опускаю взгляд на ноги Лео. Он обут, но это не привычные белые кроссовки. Спрашиваю, что случилось с ними. Лео не понимает, что я имею в виду.
– Вчера, Лео. Я видела, как ты вернулся домой в одних носках.
Он мотает головой, и челка падает на сторону. Прыщи на лбу кошмарны. С нашей прошлой встречи их стало еще больше. Он снова вертит головой, и челка возвращается на место.
– Мне надо идти, – говорит он. – До встречи.
Наши взгляды встречаются.
– Что еще они с тобой делают? Помимо того, что подкладывают тебе записки с оскорблениями, пишут маркером на шее и забирают обувь?
Лео отворачивается. Чувствую, что перешла границу. Сейчас он уйдет и больше не станет со мной общаться. Но он стоит на месте. Я бросаю взгляд на кухню семьи Сторм и гадаю, не следят ли сейчас за нами из окна Филип или Вероника. Из-за кустов мне ничего не видно.
Я делаю шаг вперед, одновременно подыскивая нужные слова, но это нелегко. На самом деле нелегко.
В поведении Лео есть какая-то противоречивость, и это сбивает меня с толку. Он спокойно говорит о том, что происходит у него дома. Кажется, он способен рассказать малознакомому человеку все о своих родителях, особенно о матери. Но не о том, что происходит в школе. Может, мальчики в его возрасте слишком чувствительны ко всему, что касается приятелей или их отсутствия, и потому ему так сложно раскрыться мне.