Я сбился со счета, а Саня как сумасшедший рисовал и рисовал на подобранных с пола листах, на бумажных огрызках, прямо на записях во второй тетради, и уже тяжело дышал от напряжения.
Не знаю, сколько прошло времени, пока мы затаив дыхание и боясь пошевелиться, наблюдали за диковинной игрой огненных линий, но, наконец, они неспешно погасли, растаяв в темноте.
Последний лист записей Баяна был чист.
Вот, что хотите говорите, но если это была иллюзия, то настолько потрясающая, что мы еще некоторое время сидели тихо, как мыши. И не шуршали.
Только через время я заметил стоявших в дверях двух индивидуумов, которые как и мы, не шевелились. И если на Машкином лице был написан благоговейный трепет, то хануровская мордочка, хозяин которой пристроился на Машкином плече, трепета не выражала совсем. Она демонстрировала бесконечное терпение и недоумение всякой человеческой ерундой.
- Это что тут такое было? - шепотом спросил Машка.
Мы промолчали.
1
- Здравствуй Дахар.
Главный Лирийский Лекарь, заведующий всеми богадельнями и кладбищами, магистр, член Палаты магов, в простом домотканом платье, переднике и скромном чепчике, более приличествующем гувернантке, с корзиной в руках, стояла возле торгового прилавка и с профессиональным интересом рассматривала «товар». Ее нисколько не смущал резкий трупный запах и неприглядный вид выставленного на полках «ассортимента».
Кривенький карлик выйдя из подсобки и разглядев в полумраке помещения посетительницу, всплеснул руками и подобострастно произнес:
- О! Ваше сиятельство! Что привело в мою скромную обитель столь высокопоставленную особу?
- Перестань, пожалуйста. Не нужно ерничать. Это не я сожгла мосты и отказалась от прошлого. Но в отличие от тебя, я ничего забывать не намерена. И виноватой себя не считаю.
Муфалим выпрямился как мог, и очень сдержанно спросил:
- Чем обязан?
Женщина нахмурилась и обвела взглядом тёмный, будто закопченный потолок.
- Да, ты и раньше был упрям, а на старости лет сделался просто невыносим. Тебя не смущает мой маскарад?
Архимаг чуть помедлил с ответом, сцепил руки за спиной - как не трудно далось ему это движение - и со всем равнодушием сказал:
- Вы, сударыня, вольны делать всё, что вам заблагорассудится.
- Несносен! Упрям!.. И умён, - вздохнула она. - Калин рвет и мечет. Служба Порядка до сих пор стоит на ушах, разыскивая грабителей его сокровищницы. Меня он… скажем так: попросил найти лекаря, у которого эти трое могли оставить раненого подельника.
Муфалим продолжал стоять молча, рассматривая полы под ногами ларэссы.